Интеллект в подарок
Шрифт:
— Придётся ехать на рынок, — сказал я девушкам. — Подождите меня, я надену гражданскую одежду.
Заметив, что они озабоченно переглянулись, я сказал:
— Девушки, не забывайте, что вы у меня в гостях. Всё за мой счёт.
— Мы о другом забеспокоились, — сказала Александра Фёдоровна, — на рынке часто проверяют документы.
— А, вот вы о чём. Да, я об этом не подумал. Паспорт-то у меня в школе хранится. Ну, что же, тогда переодеваться не буду, пойду, как есть в военной форме.
Позвонил в таксопарк, попросил машину, добавив ментальный посыл доверия и послушания.
На рынок мы приехали уже в четвёртом часу пополудни, и продавцы кое-где уже начали сворачиваться. Но мы всё же успели. К тому же я попросил таксиста помочь нам на рынке с доставкой купленных продуктов до машины. Да и в продуктах не рылись, с продавцами не торговались, брали сходу. Потому и закупились быстро, часа не прошло.
Уже садились в такси, когда ко мне опять подошёл военный патруль. На сей раз он был офицерский, возглавляемый майором. Проверили документы и придрались, почему я до сих пор не в школе. Пришлось ещё раз применить магему доверия и послушания, после чего меня отпустили. Только патруль ушёл, как вслед за ним ко мне подошёл ещё один патруль, на сей раз в форме службы госбезопасности. Два сержанта и лейтенант во главе.
Этот патруль не ограничился проверкой документов и дотошным допросом — когда, откуда, да зачем, да почему. Он проверил не только мои документы, но и у девушек и у таксиста. А когда он нас, наконец, отпустил, я не выдержал и, убирая документы, сделал ему замечание:
— А вот представиться, вы лейтенант государственной безопасности забыли, как и отдать честь. И это не красит ни вас самих, ни вашу службу. И я в свою очередь своему начальству непременно об этом доложу.
Услышав от меня такие слова, лейтенант аж зазаикался:
— Да я тебя, да ты у меня, да как ты смеешь …
Я стоял и спокойно смотрел на него. Потом, как и на вокзале, откинул половинку шинели, чтобы стала видна медаль на груди, я неторопливо убрал документы в левый нагрудный карман гимнастёрки.
В это время, сержанты патруля сорвали с плеча винтовки и нацелили их на меня.
— И что, часто вы вот так, боевых командиров на мушку берёте? — спросил я, готовя на всякий случай три магемы подчинения.
А лейтенант вдруг успокоился и хладнокровно так говорит:
— И на мушку берём и к стенке бывает ставим.
А потом потребовал:
— Сдать оружие!
— С какой это стати? Нет у вас такого права.
— Патруль, на поражение, целься!
Я признаться до конца не верил, что лейтенант отдаст приказ стрелять, но он этот приказ озвучил:
— Огонь!
Патруль не смог выполнить приказ, поскольку я его обездвижил. В свою очередь, я скомандовал:
— Отставить, патруль.
Патрульные выполнили мою команду и вернули винтовки в исходное положение, на ремень и за плечо.
— Затем повернулся к лейтенанту, стоявшему рядом под моей магемой подчинения, и попросил его:
— Представьтесь, пожалуйста, как полагается по уставу.
— Лейтенант государственной безопасности, Шестак, — с каменным лицом, без каких-либо эмоций, произнёс он.
— Ну, вот видите, — сказал я, снимая с него магему подчинения, —
Пока лейтенант приходил в себя, я отправил ему ментальный посыл продолжать патрулирование. Кроме этого я внушил ему убеждение, что документы у всех у нас в полном порядке и подозрений они не вызывают.
А лейтенант Шестак, продолжая патрулирование рынка, безуспешно пытался вспомнить фамилию этого задиристого пехотного лейтенанта с медалью "За отвагу" на груди. И ещё ему было стыдно, что он так лопухнулся и не представился перед проверкой документов. Останавливая для проверки документов гражданских лиц, он и не думал козырять этим штафиркам. Скоро это вошло у него в привычку, и он перестал отдавать честь, проверяя документы рядовых красноармейцев и даже командиров из младшего комсостава. И вот нарвался. А доложить об этом случае начальству ему всё равно придётся. Он откуда-то знал, что не сможет умолчать об этом происшествии.
— Придётся мне ненадолго вас покинуть, — сказал я женщинам, когда мы приехали домой и отнесли закупленные продукты на кухню. — Я должен доложиться в ОБВШ о прибытии и получить отметку в командировочном удостоверении. Иначе меня каждый патруль за это шпынять будет. Могут и насильно в школу привести. Мне ссориться с руководством школы совсем не с руки.
Женщины восприняли это благосклонно и сказали, что они сами военнообязанные, и что такое воинская дисциплина знают не понаслышке.
Такси я пока не отпускал, поэтому вскоре оказался у ворот родной военной школы. На КПП мои документы тщательно проверили и пропустили, и вскоре я стоял навытяжку перед капитаном Лапиным.
Встреча поначалу была бурной. Хорошо, что пока ехал в такси, мне в голову пришла хорошая, с моей точки зрения, идея сделать, с помощью магии, разумеется, одну бумажку — выписку из приказа командира полка о приостановке моей стажировки (вплоть до особого распоряжения) и зачисления в состав полка на должность комода. Звание отделённого было присвоено мне ещё ранее. Датировал этот документ последним днём прошлого года. Скопировать нужные печати и подписи труда не составило.
Прооравшись и немного успокоившись, Лапин спросил:
— Что так трудно было письмо нам написать, предупредить?
— Письмо я написал, товарищ капитан, и отдал его взводному. А его убили в тот же день и больше я его не видел. Вскоре я написал ещё одно письмо и при первой возможности отдал его политруку роты. Отдал утром, а вечером узнал, что его ранили и отвезли в санбат. Я написал третье письмо и решил отдать его в штаб батальона или полка. Случай долго не подворачивался. Мне удалось это сделать только через неделю. Это было две недели тому назад. Может быть оно до вас пока ещё не дошло. Судьба этого письма мне также неизвестна, как и двух предыдущих.