Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна

Сокал Алан Дэвид

Отметим попутно, что слово «хаос» не используется здесь в обычном для современной науке значении (смотрите главу 6) ¹⁷¹ , хотя далее в книге Делез и Гваттари используют термин «хаос» и в этом значении ¹⁷² . Они продолжают следующим образом:

Таким образом, философия задается вопросом о том, как сохранить бесконечные скорости и в то же время добиться консистенции [14] /устойчивости/ и передать чистое знание виртуальному. Философия как через сито, подобно плану /поверхности/ имманентности, пересекающей хаос, отбирает бесконечные движения мысли и окружает себя концептами /понятиями/, сформированными как консистентные /устойчивые/ частицы, движущимся так же быстро, как мысль. Наука подходит к хаосу совершенно иначе, если не сказать, противоположным образом: она отказывается от бесконечного, от бесконечной скорости для того, чтобы получить референцию /основание/ способную актуализировать виртуальное. Сохраняя бесконечное, философия с помощью понятий придает виртуальному консистенцию; отказываясь от бесконечного, наука с помощью функций дает виртуальному референцию, которая его актуализирует. Философия действует, исходя из плана имманентности или консистенции; наука — из плана референции. С наукой это похоже на остановку кадра. Это фантастическое замедление, с помощью которого актуализируется материя,

а также и научная мысль, способная с помощью суждений проникнуть в материю. Функция — это Замедление. Разумеется, наука не перестает заниматься ускорениями, не только в катализах, но и в ускорителях частиц, в расширении вселенной с разбегающимися галактиками. Первоначальное замедление для этих феноменов — не мгновение — нуль, от которого они отрываются, а, скорее, условие, целиком совпадающее с их развитием. Замедлить означает задать предел для всех скоростей внутри хаоса таким образом, что они составляют переменную, определяемую как абсцисса, в то время, как предел составляет универсальную постоянную, которую нельзя исключить (например, предел упругости). Первые функтивы, следовательно, являются пределом и переменной, и референция — это отношение между значениями переменной, или, глубже, отношение переменной, как абсциссы скоростей, с пределом. (Делез и Гваттари 1991, с. 111)

14

Как и во всей книге, переводчики предлагают собственный перевод фрагментов, это связано прежде всего с особым вниманием к специальным терминам, которые часто не учтены в существующих русскоязычных изданиях произведений так называемых «постмодернистов». Более того, если бы авторы имели дело с русскими переводами, то ужаснулись бы невниманию переводчиков к терминологии точных и естественных наук. В данном случае при переводе фрагментов из книги Делеза и Гваттари «Что такое философия» переводчик счел необходимым использовать авторский перевод С. Зенкина следующих, существенных для философии, терминов: план имманенции, консистентность, концепт, функтив, референция (по изданию «Институт экспериментальной социологии», «Алетейя» СПб, 1998). Именно в этих терминах русскоязычный читатель знаком с идеями Делеза и Гваттари. Иногда рядом за чертой поставлен неспецифический аналог, который, как мы надеемся, облегчит читателю, еще не читавшему тексты Делеза, понимание его идей и обоснованности критики авторов предлагаемой книги…

В этом отрывке можно найти по крайней мере двенадцать научных терминов¹⁷³, использованных без видимой логики, а рассуждения представляют собой то бессмыслицу («функция — это Замедление»), то банальность («наука не перестает заниматься ускорениями»). Продолжение еще более впечатляющее:

Случается, что постоянная предела возникает сама, как отношение в множестве, образованном вселенной, которому подчинены все его части согласно конечному условию (количество движения, силы, энергии…). Необходимо также, чтобы существовали системы координат, с которыми соотносились члены отношения: это второе значение предела, установление внешних границ или экзо-референция. Прото-пределы, вне всяких координат, сначала образовывают абсциссы скоростей, на которых затем поднимутся оси координат. Частица будет обладать позицией, энергией, массой, значением спина, но при условии, что она получит свое существование или физическую актуальность, то есть «приземлится» на траектории, которые системы координат смогут зафиксировать. Это первые из тех пределов, которые задают замедление в хаосе, то есть порог временной остановки бесконечного, и которые служат эндо-референцией и занимаются подсчетом: ведь это не отношения, а числа, и вся теория функций зависит от чисел. Будут задействованы скорость света, абсолютный нуль, квант действия, Большой Взрыв: абсолютный нуль температуры -273,15 градуса; скорость света 299796 км/с, при которой все расстояния сжимаются до нуля и останавливаются часы. Ценность подобных пределов состоит не в том эмпирическом значении, которое они имеют лишь в системах координат, а в том, что они действует прежде всего как условие первоначального замедления, распространяющегося по отношению к бесконечному во всех масштабах соответствующих скоростей, на их предположительные ускорения и замедления. Но не только многообразие этих пределов дает право сомневаться в возможности науки быть единым целым: действительно, каждый предел устанавливает разнородные и не сводимые друг к другу системы координат, и обозначают точки разрывности в зависимости от того, сходится переменная /интеграл/ или является расходящимся (например, расходящиеся галактики). Наука обеспокоена не собственным единообразием, а планом референции, который задается теми пределами, или границами, под прикрытием которых она осваивает хаос. Эти границы и наделяют план его референциями; а системы координат заселяют или заполняют непосредственно план референции. (Делез и Гваттари 1991, с. 112–113)

В этом параграфе несколько обрывков осмысленных фраз¹⁷⁴, которые вставлены в совершенно лишенные смысла рассуждения.

Мы не будем утомлять читателя подобным текстом последующих страниц. Заметим, что не все употребления научной терминологии в этой книге так же произвольны. Некоторые фрагменты посвящены серьезным проблемам философии науки. Например:

Как правило, наблюдатель не должен быть ни несостоятельным, ни субъективным: в квантовой физике даже демон Гейзенберга не заявляет о невозможности измерить одновременно скорость и положение частицы под предлогом субъективной интерференции меры по отношению к измеряемому, но он точно измеряет объективное состояние вещей, при этом вне поля актуализации остается взаиморасположение двух из частиц, а также сокращается число независимых переменных и значениям координат приписывается одинаковая вероятность. (Делез и Гваттари 1991, с. 123)

Если в начале этого фрагмента кажется, что речь идет о глубоком замечании по поводу интерпретации квантовой механики, то конец (начиная со слов «вне поля…») не имеет никакого смысла. Они продолжают:

Субъективистские интерпретации термодинамики, теории относительности, квантовой механики свидетельствуют о тех же недостатках. Перспективизм и научный релятивизм никогда не бывают относительными по отношению к субъекту: он составляет не относительность истинного, а, наоборот, истину относительного, другими словами, он задает положения переменных с помощью значений, которые он извлекает из своей системы координат (таков порядок конических сечений, который устанавливается с помощью секторов конуса, на вершине которого находится глаз наблюдателя). (Делез и Гваттари 1991, с. 123)

И вновь, конец фрагмента не означает ничего, даже если в начале — хотя бы намек на философию науки. Развитие этих идей, с тем же результатом, что мы видели, можно найти у Алиеза (1993, глава 2).

Сходным приемом Делез и Гваттари пытаются разобраться с проблемами философии математики:

Взаимная независимость двух переменных возникает в математике, когда одна из них стоит в степени больше единицы. Это объясняет, почему Гегель показывает, что изменчивость функции относится не столько к значениям переменных, которые можно изменять (2/3 и 4/6) или оставлять неопределенными (а = 2b), сколько к требованию, чтобы одна из переменных была возведена в степень (у²/х = Р)¹⁷⁵ Так как только в этом случае отношение может быть непосредственно определено как дифференциальное отношение dy/dx, в котором значение переменных не имеет иного определения как только исчезнуть или родиться, при том, что оно не подчиняется бесконечным скоростям. От этого отношения зависит положение вещей, то есть «производная» функция: произведенная операция по депотенциализации позволяет сравнивать различные степени, из которых могут даже развиться вещь или тело (интегрирование). Как правило, положение вещей не актуализирует хаотичное виртуальное, не получая взамен у него потенциал,

который распределяется в системе координат. Оно заимствует в виртуальном, которое оно актуализирует, потенциал и присваивает его себе. (Делез и Гваттари 1991, с. 115–116, выделено авторами)

В этом последнем фрагменте они возвращаются, с некоторыми дополнительными изобретениями (бесконечные скорости, хаотичное виртуальное) к давней работе Делеза, впервые появившимся в книге, которую Мишель Фуко считает «великими среди великих», Различие и повторение (1968). Делез дважды в этой книге обращается к классическим проблемам, связанным с фундаментальными положениями дифференциального и интегрального исчисления. Со времени появления в семнадцатом веке в работах Ньютона и Лейбница этого направления в математике против употребления таких «бесконечно малых» как dx и dу¹⁷⁶ было выдвинуто множество возражений. Эти проблемы были разрешены Д'Аламбером в 1760 году и особенно Коши где-то в 1820 году с введением точного определения предела, понятие о котором есть во всех учебниках по математическому анализу со второй половины девятнадцатого века¹⁷⁷. Тем не менее, Делез пускается в долгие и запутанные рассуждения об этих проблемах, мы приведем некоторые характерные фрагменты этих рассуждений¹⁷⁸.

Надо ли говорить о том, что вместо-речие¹⁷⁹ под предлогом того, что она затрагивает лишь свойства, не заходит так далеко, как противоречие? В действительности «бесконечно малое различие» ясно указывает на исчезновение различия относительно интуиции; но она находит свой концепт и уже сама интуиция исчезает в дифференциальной зависимости. Когда говорят, что dx ничто по отношению к х, то хотят показать не то, что dy тоже ничто по отношению к у, а то, что dy/dx является внутренним отношением качества, выражающее универсальность функции, без ее конкретных числовых значений¹⁸⁰. Но если отношение не имеет числовых определений, у него не уменьшаются показатели степени, соответствующие различным формам и уравнениям. Эти показатели степени сами по себе выступают как отношения универсального; дифференциальные отношения в этом смысле вовлечены в процесс взаимоопределения, передающего взаимозависимость переменных коэффициентов. Кроме того, взаимоопределение выражает лишь один аспект подлинного принципа разума; вторым аспектом является полное определение. Поскольку каждое отношение или степень, взятые как универсальное функции, определяют существование и расположение замечательных точек на соответствующей кривой. Мы должны постараться не спутать «полное» с «целым»; так как для уравнения кривой, например, дифференциальное отношение отсылает лишь к прямым, определенным природой кривизны; это уже полное определение объекта, в то время как выражает лишь часть целого объекта, а именно ту часть, которая взята как «производная» (другая часть, выраженная так называемой первообразной функцией, может быть найдена только через интегрирование, которое значит больше, чем противоположность дифференцированию¹⁸¹; интегрирование так же определяет природу предварительно определенных замечательных точек). Вот почему объект может быть полностью определенным — ens omni modo determinatum — не теряя при этом своей целостности, единственного, что составляет его актуальное существование. Но за двумя аспектами — взаимоопределением и полным определением — проявляется совпадение предела со степенью. Предел определен конвергенцией. Числовые значения функции находят свой предел в показателе степени; и с каждым порядком степени замечательные точки становятся пределом рядов, которые аналитически продолжают один другого. Чистым элементом потенциальности является дифференциальное отношение, а мощностью континуума¹⁸² предел, как степенью самих пределов — континуум. (Делез 1968а, с. 66–67, выделено автором)

Мы противопоставляем dx — не-А, как символ различия (Differenz-philosophie) — противоречию, точно так же, как само различие — негативности. Верно, что противоречие ищет Идею в области самого большого различия, в то время как дифференциалу угрожает упасть в пропасть бесконечно малого. Но в таком ее виде проблема поставлена неудачно: неверно связывать значение символа dx с существованием бесконечно малых; но неверно также и отказывать ему во всяком онтологическом или гносеологическом значении, обвиняя последние. […] Принцип дифференциальной философии вообще должен быть объектом точного представления и не зависеть ни в чем от бесконечно малых¹⁸³. Символ dx является одновременно как неопределенный, как определимый и как определение. Этим трем аспектам соответствуют три принципа, образующие достаточное основание: неопределенному как таковому (dx, dy) соответствует принцип определимости; реально определимому (dy/dx) соответствует принцип взаимоопределения; эффективно определимому (значения dy/dx) соответствует принцип полного определения. Одним словом, dx — это Идея — платоновская, лейбницеанская или кантианская Идея, «проблема» и ее бытие. (Делез 1968а, с. 221–222, выделено автором)

Дифференциальное отношение представляет наконец третий элемент — чистую потенциальность. Степень — форма взаимоопределения, согласно которому переменные величины принимаются как функции друг друга; и исчисление рассматривает лишь те величины, из которых хотя бы стоит в большей степени, чем другая¹⁸⁴. А первое действие исчисления, несомненно, состоит в «депотенциализации» уравнения (например, вместо 2ах — х'' = у'' мы имеем dy/dx = (a — x)/y). Аналогичное уже встречалось в двух предыдущих примерах, где исчезновение quantum и quantitas было условием для появления элемента количественноети, а дисквалификация — условием появления элемента качественности. На этот раз депон-тециализация обусловливает, по представлению Лагранжа, чистую потенциальность, допуская разложение функции одной переменной в ряды, составленную из степеней некоторой i (неопределенное количество) и коэффициентов этих степеней (новые функции от х) таким образом, что функция разложения этой переменной будет сравнима с другими функциями других переменных. Чистый элемент потенциальности появляется в первом коэффициенте или первой производной, все другие производные и, как следствие, члены ряда являются результатом повторения тех же операций; но проблема и состоит в том, чтобы определить этот первый коэффициент, сам по себе не зависимый от i¹⁸⁵. (Делез 1968а, с. 226–227, выделено автором)

Таким образом, есть другая часть объекта, который определен актуализацией. Математик спросит, что же это за другая часть, представленная так называемой первообразной функцией; интегрирование, в этом смысле, вовсе не противоположность дифференцированию (differenttiation)¹⁸⁶, a скорее образует своеобразный процесс дифферен(с)цирования (differenciation). В то время как дифферен(t)цирование определяет виртуальное содержание Идеи как проблемы, дифферен(c)цирование осуществляет актуализацию этого виртуального и составление решений (путем интегрирования по частям). Дифферен(c)цирование — как вторая сторона различия, и необходимо выработать сложное определение дифферен(с)цирования для того, чтобы обозначить целостность или интегрируемость объекта. (Делез 1968а, с. 270, выделено автором)