Интеллектум 2
Шрифт:
— Эй! Глашатай ада. Отзовись!
На этот подхваченный древним эхом призыв никто не откликнулся. Но где-то сверху посыльный главы клана услышал топот, за ним звон разбитого стекла и ринулся туда. Преодолев прыжками пару лестничных пролетов, Калаш вновь огласил пространство замка своим громким голосом:
— Ау-ау, потеряшка! Земляк! Нас не стоит бояться, братишка! Я из клана «Зимогоры», слышал про таких? Нет? — ответа опять не последовало, но Калаш уже хорошо слышал свою цель. Быстро перемещаясь с этажа на этаж, он вдруг увидел человека с перепуганным вусмерть лицом. Тот ветряной мельницей замахал
«Вот дурень-то… Да куда ты от меня тут денешься?» — подумал АК, ускоряясь и бросаясь следом.
Так и вышло. Похоже, беглец сам загнал себя в тупик. Калаш спокойно прошел несколько смежных комнат и уперся в последнюю. Здесь, забившись в угол, хныкал и дрожал невысокий ссутуленный человек, слезливо причитая:
— Отстаньте от меня!.. Плохие, плохие, отвяжитесь… Не подходите, не трогайте, я не хочу, не хочу. А-а-а… Злые вы, все злые, — жалобно тянул потерянный мужичок с трясущимся от страха лицом и дрожащим телом.
Вот тут на Калаша и навалились скопом и немалым весом сожаление и жалость. Ему подумалось: «Похоже, мужика-то уже не перетянуть в действительность! Все, он потерян для борьбы, да и вообще для жизни. Кому он здесь нужен такой, кто за ним смотреть-то будет?»
И все же отправленный на поиски осторожно сделал еще пару шагов к бедняге, при этом показывая ему, немощному, пустые руки — мол, смотри, я совсем и не злой, у меня даже палки нет. Еще теплый от работы стрелковый артефакт Феникса послушно перетек за спину. Опасность Калаш почувствовал, лишь когда затылок ожгло болью, словно оса ужалила. Дрожащий, загнанный в угол мужчина вдруг заколебался, словно полотнище на ветру, замерцал и, наконец, пропал вовсе.
«Черт побери! Это же манок-иллюзия, ловушка», — с досадой успел подумать АК, уже понимая, что попался, и где-то рядом затаился коварный враг.
В полной мере телом Калаш уже не владел, и все же, сжимая челюсти до скрипа, он на одной только силе воли, импульсом собрав в себе все, что осталось, и скручиваясь в падении, вжал гашетку, посылая за спину плазменную очередь.
«Получай, сволочь»
Сознание потухло, но перед этим он все же услышал болезненный вскрик противника.
Такой необъяснимый выверт объекта охоты застал опытного наемника врасплох. Многоликий тихо выл, плотно зажимая ладонью рот, чтоб не орать в голос.
«Демоново отродье! Нет, ну надо же! Этот ничтожный варвар едва не угробил меня! Меня! Высшего Арха».
— Ы-ы-х-х-х, — драл он глотку, хрипя и скрипя от боли зубами.
«Дерьмо! Вот же дерьмо админово! Хорошо, скафандр прикрыл, а иначе уже сдох бы, как червь никчемный. Буквально еще сантиметр и все, мозги навылет. Ух и крепко же мне прилетело, — и он потянулся к ране через разбитый шлем, дотронулся. — А-а, с-сука! И как вообще эта низкопробная падаль смогла повредить лучший из скафандров в Содружестве? Ну как?» — раз за разом задавался вопросом Высший Арх, наверное, впервые находясь в немалой растерянности. Ведь такого же по определению никак не могло случиться! Не могло, и все тут.
Немного отдышавшись, Многоликий со злорадством и большим
«Надо же», — удивился наемник-убийца, нервно сглотнув, и, признаться, было отчего.
Абориген удивительно фонил в магическом диапазоне.
«Погань админова, да он светится, словно заправский маг из Академии Краптро! Вот что за?..»
Многоликий пригнулся и с опаской зверя подошел, скорее медленно подкрался к своему парализованному противнику, при каждом шаге морщась от боли. Несмотря на все чрезвычайные работы персональной аптечки, чувствовал он себя отвратно.
«Тихо, тихо, не спеши, держи себя в руках, Арх. Время еще есть… есть… его достаточно… даже полным-полно», — призывал себя к предельной бдительности и осторожности профессиональный убийца. Слишком уж тут на его искушенный взгляд, оказалось много всяких непонятностей, а это напрягало.
Предварительный визуальный осмотр жертвы не принес ожидаемого успокоения и хоть какого-то понимания происходящего. Наоборот, начальный осмотр только умножил громоздившиеся странности и необъяснимости. Первое, что сразу притягивало взгляд охотника — это какая-то странная облегающая силовая одежда. Арх непонимающе хмыкнул, на время даже забыв о ранении, еще внимательней рассматривая попавшего в его ловушку.
«Ага, получается, эта диковинная одежонка завязана на магические способности. Но почему она держится? Ведь объект явно находится в полной отключке.»
Многоликий поморщился, скривившись. Из-за этой мути в воздухе, состоящей из пыли и извести, видел он свою жертву непростительно скверно. Пришлось со всеми надлежащими предосторожностями подобраться еще ближе, откровенно наплевав на устоявшиеся правила и навыки.
Как говорится, дальше – больше. У Многоликого уже создалось стойкое впечатление, что непонятности с этой жертвой, словно выстраивались каким-то каскадом, затягивая его все глубже.
После этакой запредельной реакции объекта и его удивительного сопротивления лучшему парализатору на основе яда Серой Аффы, высший ожидал увидеть перед собой полноценного крепкого бойца. Причем, по его понятиям и опыту, чтобы подобное теоретически произошло, его противник должен был обладать редчайшим скилом мастера противоядий, иметь приличный вес и индивидуальную аптечку экстра-класса.
«Ха, а тут… Что мы имеем? Черная кровь, чтоб его! Да ничегошеньки подобного».
Перед глазами высшего Арха лежал сопливый юнец. Рыжий симпатичный мальчишка с россыпью веснушек на лице. Убийца смачно сплюнул кровью и едва не закричал, ударив по обломкам извести на полу.
— Ну скажите мне! Как это вообще может быть?
Находясь от всего этого под сильным впечатлением, Многоликий лихорадочно проверил свой игольник с драгоценными зарядами. Нет, тут все оказалось в норме: и само оружие, и заряженные иглы, каждая из которых стоила годового жалования хорошего слуги-специалиста.
Арх нервничал, яд Аффы и в самом деле являлся лучшим и невероятно быстрым парализатором в мирах Содружества. Правда, при этом он имел и один существенный недостаток – блокировал считывание статов отравленного. И сейчас именно этот недостаток выходил Многоликому боком. Во всяком случае, он так чувствовал.