Интеллигент и две Риты (сборник)
Шрифт:
– Нет. Говорят, такое бывает от перенапряжения… Захар Алексеевич, умоляю вас, посмотрите эту тетрадь и, даже если это полный бред, подбодрите его как-то…
– Послушайте, Рита, я, разумеется, посмотрю тетрадь, но не сию минуту. На ходу это невозможно. Я сейчас должен ехать в лабораторию, а вечером непременно посмотрю, но я просто уверен, что это не бред. Илья мой лучший студент, на редкость способный, я бы даже сказал, талантливый парень, так ему и передайте. Или он в реанимации?
– Нет, уже в палате…
Он положил тетрадь в кейс.
– Извините, Рита,
– Захар Алексеевич, а вы… Вы на меня сердитесь?
– Сержусь? С какой стати мне на вас сердиться?
– Что я сбежала…
– Рита, побойтесь Бога! Вы нуждались в поддержке, я вам ее оказал, только и всего.
Он быстро шел по коридору, она с трудом за ним поспевала.
– Захар Алексеевич, а вы… не могли бы как-нибудь заглянуть к Илюшке в больницу? Он был бы счастлив! Он вас просто боготворит!
– А где он лежит?
– В Первой Градской.
– О, это совсем рядом с моим домом. Непременно зайду. Только не сегодня. Вот как прочту тетрадку, так и навещу Илью. А сейчас передайте ему от меня привет. Да, кстати, у вас с братом разные фамилии…
– Мы от разных отцов.
– Понял.
Он подошел к своей машине.
– Вам в какую сторону? – спросил он.
– Нет, спасибо, я тоже на колесах. Вы очень хороший человек, Захар Алексеевич, и жизнь второй раз посылает мне вас, когда мне плохо… Спасибо!
Она ушла. На сей раз она ему совершенно не понравилась. И даже не вызывала сочувствия. Он прислушался к себе. А та, вторая Рита, в которую я вроде как влюбился без памяти… Сердце слегка екнуло при воспоминании о ее дивных рыжих кудрях. Позвонить ей, что ли? Я вчера был не слишком любезен. Нет, не буду, я сегодня слишком занят.
Конечно, он попал в пробку. Хотел позвонить Рите, но тут вспомнил об Илюшкиной тетрадке. Посмотрю, пока торчу тут… Он достал тетрадь из кейса и вскоре забыл обо всем. С ума сойти, какая свежесть мысли, какой неожиданный и, казалось бы, просто немыслимый подход, как интересно!
Пробка все не рассасывалась. Ему позвонили из лаборатории.
– Захар Алексеевич, вас сегодня ждать?
– Да, я просто застрял в пробке, намертво, но как только, так сразу.
И он опять углубился в чтение. Конечно, многое еще сыро, некоторые положения просто абсурдны, но мальчишке всего двадцать лет… Он, по-видимому, гений, этот Илюша Извеков. Наконец движение возобновилось. Если парень, бог даст, поправится, его ждет большое будущее в науке. А может, взять его на полставки в лабораторию? Нет, ему надо учиться, а после инфаркта он учебу и работу не потянет. Завтра же пойду к нему.
– Захар, с приездом! – приветствовал его Димс, друг и заместитель. – Чего сияешь? Нешто влюбился?
– Нет, Димс, не влюбился! Просто один мой студент оказался обыкновенным гением…
Рита вышла из ворот Матросской Тишины очень расстроенная. Ее клиент, обвиняемый в тяжком преступлении, которого он явно не мог совершить, был тяжело болен. Ей стоило немалых трудов добиться его перевода в тюремную больницу. Следствие велось черт знает как, и, похоже, целью следствия было засадить ее
– Захар? Привет.
– Привет, но я сейчас не могу говорить, извини, бога ради! Я в лаборатории. Как освобожусь, позвоню.
И он отключился.
Черт, а мне так надо было с ним поговорить… И, кстати, особой радости в его голосе не было. С другой стороны, в лаборатории наверняка он не один, а при сотрудниках особо ликовать он не станет. И все равно обидно. А может, его женщина с ним работает? А тут я… ладно, поживем – увидим.
Он позвонил уже после десяти вечера.
– Рита, извини, я просто не мог говорить… Ты что-то хотела мне сказать?
– Да нет… Только хотела услышать тебя. У меня был тяжелый день.
– Ну, извини.
Голос звучал сухо.
– Я устала, Захар. И хочу спать.
– Доброй ночи.
И он повесил трубку.
Что за черт! А ведь он больше не позвонит… Да, скорее всего, эта его баба работает вместе с ним, он ее начальник, и она привыкла ему подчиняться, жить, ориентируясь на его привычки, а я о них вообще ничего не знаю…
Устала она! Обидчивая, стало быть. Значит, дура! А зачем мне дура? Да, она очень красивая, но к красоте быстро привыкаешь, перестаешь ее замечать, а с дурой чем дальше, тем хуже. Значит, к чертям и ту и эту Риту. Не мое, видно, имя. Ну и к лучшему!
Серия опытов, проведенных в его отсутствие, показала, что направление выбрано верно, и это радует.
Часть 2
– Ну что ж, Маргарита Сергеевна, бывает! Примите мои соболезнования, – с ехидной усмешечкой проговорил прокурор. – Сдается мне, это ваш первый проигрыш?
– Да! А вы и рады? Засадить невиновного человека на десять лет – милое дело! – с трудом сдерживая ярость, выдавила из себя Рита.
– Не все же вам победу праздновать! И он, ваш подзащитный, несомненно виновен, вам же не удалось доказать обратное. Всего наилучшего, госпожа Ольшанская!
А пошел ты, про себя сказала Рита.
– Будете подавать апелляцию?
– Не сомневайтесь, обязательно подам.
– Да без толку!
– Это мы еще посмотрим.
– Зря хорохоритесь, госпожа Ольшанская. Учитесь проигрывать с достоинством. Всех благ!
И он удалился, очень собой довольный.
Рита вышла из здания суда в состоянии близком к отчаянию. Как такое могло произойти?
Позвонил Арсений.
– Ритуля, может, встретимся?
– Ох нет! Надо домой…
– Неужели проиграла процесс? – странным образом догадался он.