Интендант третьего ранга
Шрифт:
– Кто она?
– Врач.
– Молодая?
– Двадцать четыре года.
– Только закончила, - со знающим видом сказал Пищалов.
– Где ты ее нашел?
– В деревне.
– Ты бываешь в деревне?
– Иногда.
– Далеко от столицы?
– Далековато.
– Ясно!
– вздохнул Пищалов.
– Инна номер два. Поймала столичного гуся.
– Не гони!
– обиделся Крайнев.
– А то нет? Раз в деревне - значит, бедная. Иначе в городе зацепилась бы. Училась на медные деньги, жила в общежитии… Там и
– Не смей!
– возмутился Крайнев.
– Я у нее первый…
– Ага!
– хмыкнул Пищалов.
– Рассказывай! Это называется гименопластика - восстановление девственности. В каждой больничке по десятку баб в день шьют. Простейшая операция…
– Сам практикуешь?
– съязвил Крайнев.
– Инка делала, - грустно сказал Пищалов.
– Призналась, как ругаться стали. Чтоб уколоть больнее. Дескать, и девичество мое не тебе, козлу, досталось… Господи!
– пригорюнился Пищалов.
– За что это мне?…
Крайнев обнял его за плечи.
– Прости!
– тихо сказал Пищалов.
– За что?
– За девушку твою. Гнал я. Ты плохую не выберешь. Это я дурак.
– Ты не дурак. Ты порядочный.
– Значит, дурак порядочный, - подытожил Пищалов.
– Планы есть на сегодня?
– Дела.
– Какие дела в субботу? Ну да!
– Пищалов хлопнул себя по лбу.
– Деревня…
– Подвезу?
– предложил Крайнев.
– Куда мне спешить?
– отмахнулся Пищалов.
– Гони, Витя! Небось, глаза проглядела…
Бланки аусвайсов подрядились сделать за неделю, как Крайнев не просил ускорить.
– Нельзя!
– сказал директор типографии, немолодой, седобородый мужчина со строгим лицом.
– Вещь редкая. Все подбирать надо: бумагу, коленкор на обложку, скрепку… И тираж… Зачем столько?
– Большая массовка. Кино снимаем.
– Для кино?
– удивился директор.
– С полной аутентичностью? Кто ж ее разглядит?
– Режиссер требует.
– Понял!
– заулыбался директор.
– Читал о нем: все должно быть по правде… Повезло вам! Сделаю за полцены! Друзьям буду хвастаться…
Крайнев не стал его разубеждать и поехал по магазинам. Одежду подходящего размера он нашел быстро, обувь тоже. Едва он объяснил, что нужно, продавец отвела его в подростковую секцию. Здесь Крайнев без труда нашел высокие ботинки на прочной подошве со шнуровкой.
– Мода возвращается, - улыбнулась продавец, когда он попросил упаковать выбранную пару.
– В молодости моей такие носили. Дочке покупаете?
– Рано мне такую дочку!
– засмеялся Крайнев.
– Девушкам дарят туфельки!
– укорила продавец.
– Давайте и туфельки!
– согласился Крайнев.
– Лодочки, прочная подошва и широкий каблук. По земле ходить…
Сложнее пришлось в секции нижнего белья. Он быстро выбрал необходимое, но у бюстгальтеров застрял. Молодая продавец, когда он объяснил проблему, засмеялась и позвала
– У кого похожая?
– спросила весело.
– Вот!
– указал Крайнев.
– Размер одежды такой, но сама грудь больше.
– Семьдесят пять "Д", - подвела итог продавец и добавила уважительно: - Повезло вам…
К себе Крайнев вернулся во второй половине дня, наскоро перекусил и сел перебирать подарки. Вначале он старательно удалил, срезал, выпорол все ярлычки и этикетки. Затем долго разглядывал сами вещи. Они ему нравились. Он гладил кожу, щупал материал и вдруг понял: если не вручит это немедленно, то просто умрет. Задохнется. В этот раз он не стал противиться. Быстро переоделся и, сообразив на ходу, снял со стены большое зеркало в старинной резной раме…
Соня пришла, когда он стал терять терпение. Плюхнулась на стул и положила голову на вытянутые руки.
– Устала, как собака!
– сказала жалобно.
– Да еще голодная!
– укорил Крайнев.
– День не емши…
Соня глянула на него изумленно. Крайнев молча поставил перед ней миску горячей щей (он протопил печку), положил ложку и кусок хлеба. Пока она ела, он сидел напротив и смотрел взором строгого родителя. Когда миска опустела, он убрал ее, поставив взамен сковородку со скворчащей яичницей.
– Я столько не съем!
– взмолилась Соня.
– Надо бы!
– сурово сказал Крайнев.
– Ладно, помогу…
Потом он напоил ее чаем и, войдя в роль, даже промокнул губки чистым полотенцем.
– Может, и спать меня уложишь?!
– прыснула Соня.
– Как деточку?
– Обязательно!
– согласился Крайнев.
– Только деточку надо раздеть.
– Ты что?
– испугалась Соня.
– Вдруг кто войдет?!
– Дверь на запоре, - успокоил Крайнев.
– Все равно… - застеснялась Соня.
– Вчера у нас получалось!
– Ночью. Сейчас день…
– Кто здесь врач?
– Крайнев упер руки в бока.
– Кто вчера совал меня в лохань и трогал за всякие места?
Соня вздохнула и стала медленно раздеваться. Время от времени она жалобно поглядывала на Крайнева, ожидая, что он передумает, но он не сжалился. Сбросив с себя все, она попыталась нырнуть под одеяло, но Крайнев перехватил.
– Деточку надо переодеть, - сказал строго.
– Закрываем глазки и не подглядываем!
Он усадил ее на койку и начал с чулок. Соня догадалась, что происходит, и сидела смирно, кусая губы, чтоб не рассмеяться. Крайнев застегнул на ее талии пояс, прикрепил к нему резинки чулок, затем, бережно приподняв, надел панталончики. Соня не утерпела, приоткрыла левый глазик, и, заметив кружева, тихо ойкнула. Крайнев погрозил кулаком. Бюстгальтер оказался в самый раз. Прикрыв это великолепие короткой рубашкой, в годы его юности называвшейся "комбинашкой", Крайнев отступил и критически оглядел творение своих рук.