Интересные времена (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)
Шрифт:
Сквозь толпу пробивалась какая-то потрепанная фигура. Человечек был в очках, одна из линз в которых треснула.
– Э-э, – повторил человечек. – Кажется, я догадываюсь, в чем тут дело…
Лорд Фан и его наиболее приближенные офицеры собрались на склоне холма. Хороший военачальник всегда чувствует момент, когда пора покинуть поле боя. Что касается лорда Фана, то для него этот момент наступал, когда он видел приближающегося неприятеля.
Люди были потрясены. Они даже не предпринимали попыток вступить в бой с Красной Армией. Впрочем, тех, кто такие попытки все же предпринял,
– Мы… передислоцируемся, – лорд Фан тяжело дышал. – А затем дождемся ночи и… Что это?
Из кустов выше по склону доносился странный ритмичный звук.
– Такое впечатление, будто там работает плотник, о господин, – произнес один из офицеров.
– Там? В разгар войны? Иди и проверь, что там такое!
Человек стал карабкаться вверх. Через некоторое время в пилящем звуке настала пауза. Затем звук возобновился.
Лорд Фан в этот момент как раз разрабатывал новый план сражения, в строгом соответствии с Девятью Полезными Принципами. Он сердито отшвырнул карту.
– Почему шум продолжается? Где капитан Нон?
– Еще не вернулся, господин.
– Так иди и посмотри, что с ним сталось!
Лорд Фан отчаянно попытался припомнить, изрекал ли кладезь воинской премудрости что-нибудь по поводу методов борьбы с неуязвимыми статуями. Он…
Пила смолкла. Зато принялся колотить молоток.
Лорд Фан посмотрел вокруг себя.
– Кто-нибудь здесь собирается выполнять мои приказы? – проревел он.
Схватив меч, лорд Фан стал карабкаться по скользкому от грязи склону. Кустарник перед ним расступался. Впереди замаячило открытое пространство. Но тут мелькнула тень, на тысячах маленьких нож…
Раздался резкий хлопок.
Дождь лил с такой силой, что каплям приходилось выстраиваться в очередь.
В некоторых местах красного цвета земля уходила на сотни футов в глубину. Она приносила два-три урожая в год. Почва была жирной. Почва была плодородной. А мокрая, она была чрезвычайно липкой.
Уцелевшие войска покидали поле битвы, с ног до головы вымазанные красным, как терракотовые воины. Если не считать тех, кого просто затоптали, Красная Армия убила не так уж много человек. Основную работу сделал страх. Гораздо больше солдат погибли в стычках друг с другом, а также во время лихорадочного бегства [44] .
44
Солдаты в силу привычки подгоняли друг друга легкими тычками мечей и порой перебарщивали.
Поле боя перешло в полное распоряжение терракотовых воинов. Они праздновали победу самими разнообразными способами. Кто-то бродил кругами, тараня грудью глубокую грязь, как будто это была не грязь вовсе, а просто очень грязный воздух. Другие рыли окопы, стены которых тут же размывал ливень, в результате чего грязь лилась прямо на головы воинов, но те не обращали на это ровно никакого внимания. Третьи карабкались на несуществующие стены. Несколько воинов (вероятно, в результате чрезмерного напряжения, да и несколько тысячелетий без техосмотра не прошли даром) самопроизвольно взорвались дождем синих искр.
И все это время лил дождь. Непроницаемая стена воды. Это выглядело неестественно. Как будто море решило захватить землю воздушным десантом.
Ринсвинд закрыл глаза. Он был с головы ног перемазан грязью и уже не мог разобрать, что нарисовано на картинках. В некотором роде он испытывал облегчение, поскольку действовал большей частью наугад. К примеру, можно было видеть то, что видит любой воин, – по крайней мере, вы могли это увидеть, если бы знали, чти означают некоторые из самых чудных картинок и умели нажимать их в нужном порядке. Ринсвинд этого не знал и не умел. Кроме того, создатель волшебных доспехов даже не предполал, что его изобретение будут использовать по колено в грязи и стоя под настоящим водопадом. Время от времени что-то угрожающе шипело. Один башмак начал нагреваться.
А начало было такое хорошее! Однако потом в свои права вступил так называемый «фактор Ринсвинда». Наверное, будь на его месте какой-нибудь другой волшебник, его армия гордо промаршировала бы прочь с поля битвы, и никакой дождь им бы не помешал, и шагали бы его солдаты парадом по улицам Гункунга, а девушки засыпали бы их цветами и кричали: «Вот он, Великий Волшебник! Это действительно он, тут не может быть никакой ошибки!»
Этот другой волшебник нажал бы на правильную картинку и не отправил бы солдат рыть бесполезные окопы.
Ринсвинд поймал себя на том, что тонет в жалости к себе. И, что более актуально, тонет в грязи. Причем тонет в буквальном смысле этого слова. Попытка вытянуть одну ногу из грязи не увенчалась успехом, вторая нога тем временем погрузилась еще глубже, да и башмак раскалился еще больше.
Неподалеку в землю ударила молния. Ринсвинд услышал шипение, увидел клуб пара, почувствовал электрическое покалывание и ощутил на языке привкус плавящейся жести.
Следующий удар попал в воина. Его торс взорвался и осыпался липким черным дегтем. Ноги воина сделали еще несколько шагов и только потом остановились.
Мимо неслись потоки воды густо-красного цвета. Гунг вышел из берегов. А грязь, как дырявый зуб, все глубже и глубже засасывала ноги Ринсвинда.
Что-то, яростно вертясь в грязной воде, пронеслось мимо. Похоже на клочок бумажки.
Чуть посомневавшись, Ринсвинд выбросил вперед руку в рукавице и сгреб бумажку.
Это, как и следовало ожидать, оказалась бабочка.
– Спасибо, – горько сказал он.
Сквозь пальцы лилась вода.
Полусогнув ладонь, он вздохнул и, действуя как можно осторожнее, пересадил бабочку на палец другой руки. Мокрые крылышки существа обвисли.
Прикрыв бабочку рукой, он несколько раз дунул на ее крылья.
– Ну давай, лети.
Бабочка повернулась. Фасеточные глаза на миг блеснули зеленым. Она в порядке эксперимента пару раз взмахнула крылышками.
Дождь вдруг прекратился.
Зато пошел снег, но только над Ринсвиндом.
– О да, – сказал Ринсвинд. – Само собой. Я так тебе благодарен.
Жизнь, слышал он, она как птица. Вылетает из мрака, пересекает заполненный народом зал, а потом опять в окно и в бесконечную ночь. В случае с Ринсвиндом она по пути ухитрилась уронить кое-что прямо ему в тарелку.