Интерконтинентальный мост
Шрифт:
— Нет, а все-таки такой, как у нас, не будет! — настаивал на своем Хью Дуглас.
— Хорошо, что здесь нет журналистов, а то бы раззвонили по всему миру, — с улыбкой сказал Метелица.
— Журналисты — это не самое страшное, — вдруг с помрачневшим лицом произнес Хью Дуглас.
Он отвел Метелицу в сторону, на северную сторону моста, и сказал тихо, почти шепотом:
— я человек не очень верующий, но сегодня ночью я буду молиться о том, чтобы все обошлось… Если бог милостив и справедлив, то он должен доказать это завтра, иначе я окончательно потеряю остатки веры.
— Разве ваши власти не заверяли, что приняли меры по обеспечению безопасности моста? — спросил Метелица.
— Заверять-то заверяли, — уныло произнес Хью Дуглас, — но разве сейчас можно кому-то верить на все сто процентов?
— Ладно, не будем
— Если все обойдется благополучно завтра, то я поверю, что наши враги смирились и дадут нам достроить мост…
Метелица долго смотрел вслед удаляющейся фигуре Хью Дугласа, пока тот не скрылся в дальнем конце островного пролета Интерконтинентального моста, нависшего своей готовой частью над северной оконечностью острова Малый Диомид.
Петр-Амая едва не опоздал на последний вертостат, улетающий на мыс Дежнева, на торжество по случаю стыковки первого пролета Интерконтинентального моста.
Пока летели, Петр-Амая мог заметить, что в небе над Беринговым проливом стало тесно. С южной стороны над готовым пролетом буквально нависли десятки дирижаблей и вертостатов. Остальная армада летела из Уэлена, со стороны бухты Лаврентия и бухты Провидения. Небольшой посадочной площадки Главной администрации строительства оказалось явно недостаточно, и часть мест для машин была оборудована на расчищенном льду Берингова пролива.
Воспользовавшись пропуском специального помощника начальника Советской администрации, Петр-Амая перебрался в вертостат, принадлежащий Центральному телевидению, и на нем улетел на полчаса раньше начала церемонии на остров Ратманова. К сожалению, из-за разницы во времени (в Москве в это время было бы два часа ночи) невозможно было вести прямую трансляцию. Работали несколько камер. Одну поставили непосредственно у будущего стыка, другую на американской стороне, а еще три подняли на вертостате.
По обоюдному соглашению главы обоих государств должны сойтись на мосту ровно в полдень. Точнее, ровно в полдень на зияющий разрыв в настиле моста должна лечь последняя плита, и по ней оба высоких государственных деятеля должны двинуться навстречу друг другу и обменяться рукопожатиями. Затем предполагались короткие речи с обеих сторон, фейерверк, и на этом официальная церемония на мосту заканчивалась, и гости отбывали на вертостате в Уэлен для переговоров.
Телевизионный вертостат довольно высоко поднялся над мостом. Все-таки здесь была лучшая точка для обзора, позволяющая не только охватывать взглядом всю панораму, но при случае наблюдать за событиями через множество мониторов, встроенных в режиссерскую кабину.
Главы государств шли навстречу друг другу довольно долго. Минут двадцать, если не больше. Они часто останавливались, и расстояние между ними сокращалось медленно.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР был в той же кухлянке, в которой прилетел, но на этот раз у него на голове был малахай, похоже, что отцовский, как успел заметить Петр-Амая, когда оператор показал его крупным планом. Рядом с ним шли отец и Сергей Иванович Метелица. Председатель в кухлянке, а тем более теперь еще и в малахае казался охотником, случайно оказавшимся в толпе, шагающим вместе со всеми навстречу американскому Президенту, который шел по белому настилу Интерконтинентального моста.
Американский Президент был в полувоенной одежде.
До встречи оставалась какая-то сотня шагов.
Рядом с Президентом своей высокой фигурой выделялся Хью Дуглас.
Когда до непокрытой части моста оставалось несколько метров, специальные механизмы выдвинули завершающую плиту и аккуратно уложили, соединив, состыковав настил Интерконтинентального моста. Послышались приветственные крики, толпа на мосту смешалась, и только благодаря монитору Петр-Амая мог видеть, как Председатель Президиума Верховного Совета СССР и Президент США обменивались рукопожатиями.
В это мгновение над Беринговым проливом, над той частью, которая с доисторических времен разделяла острова Малый и Большой Диомид, взвились разноцветные ракеты, запущенные с повисших над мостом вертостатов и дирижаблей. Они как бы добавили немного света весеннему северному солнцу.
После того, как отгремел последний ракетный залп, послышался голос Президента Соединенных Штатов Америки:
— Господин
Операторы еще раз крупным планом показали завершающую плиту, на которой была проведена яркая красная черта, по одну сторону которой было начертано «СССР», а по другую — «ПБА».
— Этот день, — продолжал Президент США, — несомненно, останется в истории как символ твердости наших стран в продолжении политики мира и разоружения, в мирном соревновании, в предоставлении человеку наилучших условий для выявления и расцвета его индивидуальных способностей, для того, чтобы предоставить ему простор для личной инициативы и возможности для жизни, достойной человека. На всем протяжении моего служения своей стране я каждый год встречаюсь с Председателем Президиума Верховного Совета Советского Союза, и, несмотря на различия во взглядах на политику, мораль и религию, мы единодушны в стремлении обеспечить мирные, добрососедские отношения между нашими странами, согласно великой миссии наших стран в спасении всего человечества, всей нашей планеты от ядерной катастрофы. Мы встречались и в прекрасной Москве, и в Вашингтоне, на Гавайских островах, и в Крыму, но как-то нам в голову не приходило встретиться здесь, в Беринговом проливе, на месте естественного соприкосновения наших стран… Из Вашингтона или Москвы наши страны кажутся далекими друг от друга. Но, как вы видите, это совсем не так. А отныне, с появлением Интерконтинентального моста, мы стали еще ближе. Так пусть этот мост, наряду с его огромным транспортным значением, служит символом нового этапа наших отношении, а в будущем ему уготовано место исторического памятника наподобие египетских пирамид! И сколько бы времени мне ни пришлось служить американскому народу, я заявляю, что существование Интерконтинентального моста — это символ и того, что Америка как свободная страна западного мира надежно защищена миролюбивой политикой своего правительства! Я еще раз поздравляю всех с историческим днем нашей планеты.
Снова взметнулись в небо ракеты, послышались крики приветствий.
На экране показалось лицо Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Он улыбался и весело оглядывался. Малахай, видимо, ему был немного велик, и он время от времени его поправлял.
— Господин Президент Соединенных Штатов Америки! Леди и джентльмены, товарищи, дорогие гости! Сегодняшний день действительно прекрасный день в истории наших стран и, смею полагать, в истории человечества. То, на чем мы стоим, однако, — это не только первый громадный пролет грандиозного сооружения, которое должно соединить два материка — Азию и Америку, две великие державы. Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Нам еще надо много работать, чтобы навеки соединить наши берега. Но как сим-, вол Интерконтинентальный мост невозможно сравнить ни с каким другим нашим совместным предприятием. Если оглянуться на давнюю и близкую историю советско-американских отношений, то сколько раз бывало так: наладили, построили первый пролет, а дальше — дело не идет! Сколько мудрости и терпения потребовалось от наших предшественников, чтобы не отчаиваться при каждой такой неудаче и продолжать дело установления контактов. Однако, как гласит старинная пословица, кто старое помянет, тому глаз вон, — не будем вспоминать печальные годы, а будем светло и прямо смотреть вперед, когда будут воздвигнуты и остальные пролеты Интерконтинентального моста, символа наступления того времени, когда уже не будет возврата к кошмарному прошлому в истории человечества, когда угроза исчезновения людского рода, всей жизни на земле была реальна и пугающе ощутима из-за огромного количества накопленного оружия в невиданных и немыслимых размерах… Я по своей главной профессии, вы знаете, не политик. Став политиком, я ощутил на себе еще раз всю меру ответственности людей, стоящих на ключевых постах. Я рад и горд тем, что вы, господин Президент, разделяете эту ответственность, вверенную вам народом Соединенных Штатов Америки, народом, доказавшим своим выбором стремление к миру и добрососедству… Позвольте мне поздравить прежде всего строителей этого прекрасного сооружения и пожелать им достойного завершения всего грандиозного инженерного проекта, за возведением которого с неослабным вниманием следит весь мир!