ИнтерКыся. Возвращение из рая
Шрифт:
— Скажи, Кыся, ты... Ты действительно КОТ?..
— Оф кос! — вздохнул я с облегчением. — Конечно!
— А почему же ты так сильно и жутковато пахнешь ДИКИМ КУГУАРОМ?.. В смысле — ПУМОЙ... Еще раз прости меня, ты — полукровка, да?..
— А-а-а...
Наконец-то я понял, что смущало нормального интеллигентного Фокса в хамоватом Коте с разорванным ухом, намного превосходящем его — Фокса Зигеле — размерами, да еще вдобавок исторгающем запах ДИКОГО ХИЩНИКА!.. Причем для такого небольшого Собака, как Зигеле, — запах ОГРОМНОГО ДИКОГО ХИЩНИКА.
— Нет,
— Ах, вот в чем дело! — успокоился Зигеле и вежливо добавил: — Кстати, должен сказать, этот запах тебе очень идет!
— Спасибо! — сказал я, и вдруг неожиданно из меня поперло ужасающее хвастовство: — А что такое Кугуар?! Что такое — Пума?.. Что такое, в конце концов, — Тигр, Леопард, Пантера?! Это же все КОТЫ И КОШКИ!!! Практически они же все произошли от МЕНЯ!.. Уж если на то пошло — это ОНИ должны пахнуть МНОЙ! Просто, наверное, они реже моются...
— Наверное, ты прав, — поспешил прервать меня Зигеле, явно почувствовав неловкость за всплеск моего безудержного чванства. — Скорее всего ты безусловно прав. Хотя я и побаиваюсь такой категоричности. И по своим убеждениям — либерал...
И вот как он сказал это слово — «либерал», я так и присел. Так меня придавила моя дворово-уличная ущербность, отсутствие систематических знаний, явная недостаточность телевизионного образования... Я в полной мере ощутил собственную неполноценность, но не восстановился (как это бывало с Людьми, которые, как говорил Шура, потом совершали «революции»...) против мудрого и знающего Зигеле, а, наоборот, проникся к нему еще большим уважением.
Ну, наверное, как Браток — ко мне...
Хорошо, что в эту секунду к нам подошел Тимурчик и на вполне приличном (способный, чертенок, — ну просто слов нет!..) не шелдрейсовском, а на НАСТОЯЩЕМ Животном языке укоризненно сказал:
— Ребята, вас ждут к столу, а вы здесь треплетесь...
Тут уж от удивления на свою бежевую меховую попку уселся Зигеле. Ротик открылся, глазки округлились, поскреб у себя за ухом задней лапкой в полной растерянности, ошарашенно посмотрел на моего Тимурку и — куда только делась изысканность речи хорошо воспитанного Собака?! — сказал, как обычная Дворняга с нашего питерского пустыря:
— Обалдеть!.. Полный отпад...
И от этого стал мне еще симпатичнее.
Очень милой и, не побоюсь этого слова, красивой показалась мне жена Сая — Элла. Я бы даже поставил ее на твердое второе место сразу после нашей Рут Истлейк.
Сай Фрумкин действительно умудрился быть поразительно похожим на своего Зигеле. И вызывал те же самые чувства уважения, правда, как я потом сообразил, по несколько иным причинам...
Понравился
На частых пресс-конференциях, в интервью и во время съемок телевизионных сюжетов я уже привык к вопросам типа:
1. Нравятся ли вам Кошки Америки и каково их сексуальное отличие от Кошек России?
2. Как вы лично боролись с давлением Кремля во время вашей жизни в Петербурге и насколько свободнее вам дышится здесь, под звездно-полосатым флагом Соединенных Штатов?
Так вот, Половец ничего такого не спрашивал. Мы просто болтали о жизни Котов и Людей вообще. Говорил больше я. Он внимательно слушал, иногда слегка спорил со мной, а когда я ему возражал — с утроенным вниманием относился к моим возражениям...
Только лишь спустя некоторое время я заметил, что всю эту нашу болтовню Половец пишет на маленький диктофон. У моего Шуры Плоткина теперь точно такой же.
— Это что же?.. — спросил я у Половца через Тимурчика. — Интервью?
— Да как вам сказать? — пожал плечами Половец. — Скорее всего — беседа. А вы как думаете?
Краем глаза я видел, а кончиком рваного уха слышал, как весело щебетала Элла, как всячески занимала и тормошила нашего Джека Наташа Векслер (в девичестве — Мутикова...), как совершенно на равных Сай и Боб чирикали об истории мира, иудаизме и сегодняшней журналистике, и наш полицейско-китайский Бобик обнаруживал такие глубины знаний, что бедный Сай только лапами... Тьфу, ч-ч-черт!.. Только руками и всплескивал!..
И жрачка, надо отдать ей должное, была первоклассной.
Только я было собрался поведать об этом Зигеле, как все ОКРУЖАЮЩЕЕ вдруг РАСТВОРИЛОСЬ всего лишь в одном-единственном слове:
— ШЕФ!.. — услышал я приглушенный хрипатый зов Братка.
... Глаза мои мгновенно привыкли к темноте нашего отельного садика.
Под животом и лапами не было никакой твердой опоры, но я все-таки на чем-то лежал (???), плотно прижав уши к голове. Хвост мой сам по себе тянулся в струнку, кончик его нервно вибрировал, а верхняя губа самостоятельно приподнималась к носу, угрожающе топорща усы и обнажая клыки, готовые к бою... А про шерсть на загривке и говорить нечего!!!
Наверное, я МЫСЛЕННО завис в воздухе на высоте примерно в два Человеческих роста над землей. Точнее — в два Джековых роста, так что не очень высоко, но для наблюдения позиция была превосходной!..
Чуть выше и неподалеку от себя, сквозь густую листву я поначалу учуял, а потом и разглядел лежащего на толстой ветке Братка. Браток потрясающе сливался с деревом и практически был невидим. Для всех, кроме меня.
В густом, прогретом вечернем воздухе резко пахло посторонними Людьми и оружием. По когтям на передних лапах я быстренько подсчитал шесть незнакомых мне запахов. А всего — девять.