ИнтерКыся. Возвращение из рая
Шрифт:
У Шуры в Ленинграде был давний дружок — кинорежиссер Искандер Хамраев. Как говорил про него Шура Плоткин, «узбекский интеллигент московско-ленинградского розлива». Так они с моим Шуриком частенько сбрасывались, покупали пару бутылок водки, баранину, рис, морковку, лук, а Искандер приносил с собой какие-то настоящие узбекские пахучие травки, и они вдвоем варили плов. Время от времени «разминаясь» одной-двумя-тремя и так далее рюмочками водки.
Когда же наконец плов оказывался готовым — и его можно было подавать к столу, выяснялось,
— Как бы тебе это попроще объяснить? — начал я с добротным знанием предмета. — Плов — это баранина с рисом...
И только расщеперился описать Братку все в деталях, как этот хам прервал меня очередным идиотским вопросом:
— А что такое «рис»?
— Ну это такие маленькие беленькие штучки...
— Я, конечное дело, извиняюсь, Шеф, но тут вы как в лужу пёрнули — аж пузыри пошли! Вы что же думаете, я уже совсем тю-тю, пыльным мешком стебанутый? Что ж я, Баранов не знаю?! Я их в Сан-Фернандо, у этих предгорных фраеров-фермеров мочил немерено! И ни в одном Баране риса отродясь не было! Бля буду, Шеф... Но все равно идейка мне пришла в башку — зашибись!!!
... Пит кончил отдавать распоряжения своим сотрудникам по передаче на опознание того Казахско-Немецкого дохляка этим говноедам-террористам, как Боб вдруг вырвал из блокнота чистую страничку и что-то размашисто в ней написал. И моментально сунул эту бумажку под нос Питу и Джеку.
Меня всего аж колошмат забил от желания узнать, что там было написано! С завтрашнего же дня сажусь учиться читать!!! Не пальцем же деланный, как говорил Водила, — научусь!..
Сдержанный Джек одобрительно кивнул головой, а Пит, существо, как я понял, более импульсивное, даже обнял Боба и похлопал его по спине.
А потом рявкнул в микрофон открытым текстом:
— И чтобы через двадцать минут в «Беверли-Хиллз-отеле» были наши технари! Со всеми своими электронными штуками! Здесь «жучков» понапихано — один черт знает сколько. Я выезжаю прямо в район Марина-дель-Рей, к месту встречи...
— Что ты там написал?! — вцепился я в Боба, как только за Питом закрылась дверь. — Говори по-Животному! На всякий случай, пока не приехали ваши техники.
И я выразительно посмотрел на потолок и стены гостиной. Точно так же, как это делали Джек и Пит.
— Я просчитал, где может находиться Тим, — сказал мне Боб. — Это все-таки Калвер-Сити. Как я и думал, Рейнтри-серкл, бывшая территория кинокомпании «Метро-Голдвин-Мейер». Один из шести четырехэтажных домов.
— Как это ты сообразил?
— Первый звонок в машину Джека был зарегистрирован из Калвер-Сити... Тим видит из окна навес для автомашин и будку для охраны стоянки... Они остались там еще со времен «МГМ». Я бывал там много раз. А то, что это один из шести четырехэтажных корпусов, — потому что все остальные дома на этой территории только одно- или
— Шикарно!.. — Я даже лапами развел от удивления.
Джек, ничего не понимая по-Животному, потыкал пальцем в записку Боба и сказал:
— Отменно, Боб. Теперь помоги нам Господи, чтобы оно так и оказалось. Я был там однажды в гостях у Вендровских и теперь смутно припоминаю кое-какие детали, подтверждающие твою догадку.
В ту же секунду в кармане у Джека запиликал его собственный «непрослушиваемый» телефон — подарок его старого друга, агента Службы безопасности Президента, бодигарда Первого Кота Соединенных Штатов Сокса, бывшего сослуживца Джека по Вьетнаму — Ларри Брауна.
— Это звонит Рут из Нью-Йорка, — сказал я и не ошибся.
Джек вынул телефон из кармана куртки, нажал кнопку включения и сказал:
— Привет, Рут!
— Откуда ты знаешь, что это звоню я? — рассмеялась Рут.
— Кыся сказал.
— Я смотрю, вы там за нашим Кысей как за каменной стеной! Они рядом?
— Кто они? — тупо переспросил Джек.
— Мой сын и Кыся.
— А-а-а... Нет, Рут. Сегодня второй съемочный день, и Тим с Кысей там... Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, нормально. А где я тебя застала, Джек? Почему ты не с ними?
— Я пока в отеле... Тут кое-какие административные делишки.
— А с Тимом и Кысей есть кто-нибудь из наших?
Я услышал в голосе Рут возрастающую тревогу.
— Конечно, конечно, Рут!.. Помнишь рыжего Пита Морено?
— Кто не помнит рыжего Пита?! Он даже слегка ухаживал за мной.
— Так вот, Тима и Кысю сейчас пасет один из его лучших помощников — сержант Чжи-Бо.
Боб взялся руками за голову. Я поджал хвост.
— Какой у них там номер телефона? Я хочу поговорить с Котом и Ребенком. Чего-то я сильно хандрю без них, — сказала Рут.
— Они на выезде, милях в тридцати от Лос-Анджелеса, Рут.
— Ох, Джек... По-моему, ты мне пудришь мозги. А когда они вернутся в отель?
Джек посмотрел на меня и на Боба и почти уверенно сказал в трубку:
— Скорее всего они заночуют в трейлере, рано утром отснимут еще одну сцену и часам к десяти утра вернутся. Ты сейчас где? Дома?
— Нет, в клинике. Я звоню из палаты.
— Что говорят врачи?
— Кажется, все будет в порядке. Как вы питаетесь?
— Прекрасно. Что у Шуры?
— Или на работе в библиотеке, или у меня в клинике. Дома почти не бывает. Жрет в «макдоналдсах», «бюргер-кингах» и в разных других тошниловках, бедняга... Джек! Ты действительно говоришь мне всю правду?
— Нет, Рут, не всю. У Кыси тут появился новый приятель, которого он по окончании съемок хочет привезти с собой в Нью-Йорк.
— Кот или Кошка? — спросила Рут.
— Как тебе сказать... Скорее — Кот.
— Черт с ним, пусть везет. Веселее будет!
— Не знаю, не знаю... — засомневался Джек.