Интермеццо, интермеццо
Шрифт:
Когда бочонки были готовы, мы расположились на корме и приступили к бомбардировке своих преследователей. Пчёлка подавала мне очередной бочонок, Анхе подносила к нему факел, а я, что было силы, швырял этот снаряд во врага!
Первый же бочонок взорвался перед носом вражеского корабля и поднял фонтан воды, залившей отца-настоятеля и его воинство. Вреда от этого не было никакого, но впечатление на противника было произведено, неприятель заволновался! Второй бочонок проплыл мимо и взорвался далеко за кормой неприятеля, третий вообще зашипел и погас, волны отнесли его в сторону. Когда я кидал четвёртый, то надеялся забросить эту бомбу на вражеский борт, ведь
Я видел, как он приводнился между вёсел и пару раз стукнулся о корпус корабля, но взрываться не собирался! Я потянулся за следующим бочонком и тут у меня над ухом хлопнул выстрел! Стреляла Анхе, положив длинный ствол пистолета на сгиб локтя. В следующее мгновение грохнул взрыв и со стороны вражеского корабля тучей полетели щепки, пополам с водяными брызгами! Когда дым рассеялся, мы увидели, что в левом борту нашего противника, выше ватерлинии, зияет пробоина размером с доброе окно, а вместо большинства вёсел торчат обломанные палки!
Эта маленькая победа вызвала у пираний бурю восторга! Девушки вскакивали с мест, прыгали, делали в сторону врага неприличные жесты и выкрикивали оскорбления, достойные портового сброда, каким его рисуют в романах! Нам с Анхе пришлось наводить порядок, чтобы этот успех не превратился для нас в проигрыш.
Противник остановился ровно настолько, сколько требовалось для замены сломанных вёсел новыми. Пробоина в борту не мешала кровожадной братии гнаться за нами, и нам пришлось напрячь последние силы, чтобы не дать снова сократить расстояние между судами.
У нас оставалось ещё пять бочонков с порохом, но надеяться на то, что удача так и будет сопутствовать нам, было глупо. Требовалось другое решение. Я лихорадочно соображал, что бы такое придумать и тут мой взгляд упал на плот, так и остававшийся привязанным за кормой и о котором все забыли. Ну конечно! Мы же могли покончить с врагом одним ударом! Правда, шансы были невелики, но попробовать стоило!
Сказано-сделано! Проворная, словно белочка, Пчёлка, вмиг оказалась на плоту и стала ловко принимать у меня заветные бочонки. Закрепить их на мокрой и скользкой поверхности было непросто, но девушка справилась, и теперь оставалось только взобраться обратно на борт, поджечь наш импровизированный брандер и перерезать верёвку.
В этот момент девушка вскрикнула и упала на одно колено! Из её бедра торчала стрела, вошедшая по самое оперение! Я хотел было подтянуть плот к корме, чтобы втащить Пчёлку на борт, но у меня в руках остался лишь обрывок буксирного троса: девушка сама перерезала верёвку взмахом ножа!
Дальше всё происходило, как в кошмарном сне. Следующая стрела пробила пиранье плечо, ещё одна впилась в бок! Течение быстро сносило обретший свободу плот в сторону вражеского корабля. Не имея управления, он несколько раз повернулся вокруг своей оси, но лица Пчёлки мы уже не видели. Теперь она опустилась на оба колена и склонила голову на грудь. Плот был уже совсем рядом с чёрным кораблём, стрелы всё чаще ударяли в него, застревая в брёвнах и привязанных на них бочонках, пробивая насквозь неподвижное тело девушки стоящей на коленях. Вдруг Пчёлка шевельнулась, и в руке у неё блеснуло что-то маленькое. Пистолет! Это был карманный пистолет, такой же примитивной конструкции, как те которыми пользовалась Анхе! Девушка приставила его к одному из бочонков и…
Не знаю, что прозвучало громче над водной гладью, взрыв, от которого нос вражеского корабля взметнулся, словно подброшенный гигантской рукой
Чёрный корабль подбросило взрывом так, что он едва не сделал кувырок через голову! Воины, стоявшие на его палубе, сыпались в воду, как горох и тяжёлые доспехи сразу же тянули их на дно. Пробалансировав на собственной корме, словно цирковой конь, вставший на дыбы, корабль через мгновение рухнул обратно и завалился на бок. Нос его был разворочен и он быстро погружался в морские волны. А в это время я отчаянно боролся с Анхе, которая рвалась прыгнуть с кормы и всё выкрикивала имя погибшей подруги! Но спасти бедную Пчёлку было уже нельзя. Её тело стало частью океана, а душа присоединилась к тем, кого мы потеряли в этом безумном походе!
Корпус тонущего корабля уже почти полностью скрылся под водой. На поверхности плавало множество обломков, среди которых то и дело всплывала, чья-нибудь голова, но пираньи не знали жалости! Живой это был человек или мёртвый, пуля из мушкета, извлечённого откуда-то на свет, отправляла тонущего обратно в пучину. После трагической гибели Пчёлки я не мог остановить это бессмысленное кровопролитие, да честно говоря, и не хотел! Враг получил по заслугам. Попади мы в лапы воинствующей братии, на пощаду рассчитывать не пришлось бы.
И вдруг, я не поверил своим глазам! Рядом с обломком мачты показалась голова в чёрном шлеме похожем на ведро! Почти сразу в него ударила пуля, но, не пробив стальную личину, отскочила, словно мячик от стенки! Крепкую же броню надел на себя отец-настоятель! Наверно этот шлем из толстенного металла был невероятно тяжёл, как же тогда он мог держаться на поверхности воды? Охваченный жаждой мести, я выдернул из под скамьи свою пушку, и тут… новый удар потряс нашу галеру!
Увлёкшиеся трагическими событиями, которые развернулись у нас на глазах, мы совсем позабыли про два ганзейских судна, оставшихся позади! Оказывается, они не прекратили преследования и, несмотря на тихий ход, догнали-таки нас в тот самый момент, когда мы были почти беспомощны.
Удар, от которого вздрогнула галера, был вызван дротиками, впившимися в левый борт и палубу. Чудо, но никто от этого снова не пострадал! Вероятно, ганзейцы были теми ещё стрелками, однако положение было скверным. Девушки буквально падали от усталости, корабль был основательно повреждён, а наш главный козырь, бронзовые красавицы — пушки, покоились на дне океана и могли увидеть дневной свет, только через восемь-десять столетий!
Я понял, что госпожа Фортуна сегодня не на нашей стороне и умереть всё же придётся. Что ж, помирать, так с музыкой! Я собирался сыграть соло на единственной оставшейся у нас чугунной «трубе», а когда наиграюсь на ней вдосталь, устроить фейерверк и танцы с саблями! Анхе, успокоившаяся, ввиду новой опасности, встала рядом со мной с двумя пистолетами в руках. Огнеплюй взлетел на мачту и, судя по тому, как он то раздувался, то сдувался, охотников за «Белой Яростью» ждал не один, а два огненных смерча!
Ганзейцы больше не стреляли. Они вообще не торопились. В этом было, что-то обыденное и зловещее, как в действиях мясника, который не думает о боли, крови и страданиях, и видит в своих жертвах только пищу. Пираньи оставили забаву с добиванием утопающих монахов и вытащили ножи, приготовившись к драке.
В последний раз оглядел я своё воинство и внутренне содрогнулся. Девушки показались мне такими юными, такими хрупкими, по сравнению с мордатыми мужиками, угрюмо глядящими на нас с борта приближающегося судна! А ещё, пираний было так мало!..