Интермеццо, интермеццо
Шрифт:
Ганзейские корабли собирались взять нас в клещи, но действовали они не одновременно. В то время пока один уже готов был встать с нами борт-о-борт, другой совершал манёвры, чтобы подойти с противоположной стороны. Мы не противились тому, что на борт нашей галеры закидывались абордажные крючья. Схватка была неизбежной и чем скорее она начнётся, тем лучше! Ганзейцы по-прежнему не стреляли, и это было их ошибкой: сейчас мы были беззащитны от обстрела, а ответить нам было нечем.
Но вот борта кораблей столкнулись, и я тут же вскинул свою пушку. Заряд картечи срубил двоих здоровенных моряков, словно удар топором! Пистолеты Анхе рявкнули и ещё двое ганзейцев рухнули на палубу,
Нет, мы не были пассивной беспомощной жертвой! Сейчас вообще было трудно понять, кто на кого напал! Пираньи с визгом прыгали на борт атакующего корабля и вцеплялись в своих противников, как разъярённые кошки! Анхе выхватила обе свои тонкие сабли и присоединилась к общему веселью! Я тоже не остался в стороне и использовал пушку в качестве палицы, благо такой опыт у меня имелся! Моя широкая тяжёлая сабля так и осталась в подземелье монастыря, который мы сожгли, поэтому приходилось драться дробящим оружием…
Бородатая рожа с выпученными глазами и открытым в крике ртом, на миг появилась передо мной и тут же разлетелась, словно гнилой арбуз от удара чугунным стволом! Следующим движением я проломил прикладом чьи-то рёбра, а ударом локтя отправил за борт, подвернувшегося под руку ганзейца! Затем всё вокруг закружилось, в воздухе мелькали десятки рук с зажатым в них оружием и без него, рук со скрюченными пальцами, красными от крови, рук целых, беспалых и совсем отсечённых от тела. Уворачиваться от ударов стало невозможно, и лишь чудом я оставался невредим, если не считать многочисленных неглубоких порезов. Перед моими глазами промелькнула пиранья, судорожно схватившаяся за древко копья, торчащее у неё из живота! Глаза девушки уже подёрнулись пеленой бессмысленности, но оскаленные зубы всё ещё сжимали чьё-то ухо, вырванное с корнем! Потом я едва не растянулся, когда наступил на отрубленную лысую голову, скользкую от крови и краем сознания отметил, что это работа Анхе, а потом…
Потом они навалились всем скопом и смяли нас! Это уже нельзя было назвать битвой или даже дракой! Это была жуткая резня в невероятной тесноте тел, когда для большинства опасность быть раздавленными была не меньшей чем получить удар клинком! Нас просто задавили числом.
Над палубами обоих сцепившихся кораблей повисла странная тишина, пришедшая на смену грохоту боя! Конечно, эта тишина не была полной: натужное пыхтение, стоны, лязг металла, скрип зубов… Я даже слышал плеск волн и хлопанье паруса на ветру!.. Всё! Это было поражение, но по моему разумению ещё не финал! Последний удар должен был испортить ганзейцам победу, и я решил нанести его немедленно! Единственное чего я боялся, это того, что мне в тесноте не хватит дыхания!
Вдруг, клубок человеческих тел рассыпался, и тишина вновь взорвалась криками и звуками ударов! Ничего не понимая, я сумел подняться на колени и тут же получил по физиономии чем-то плоским и деревянным, вероятно обломком весла. Это, однако, спасло меня от удара топором, вжикнувшим у самого носа! Но в следующий момент меня оставили в покое. Ганзейские головорезы повернулись спиной ко мне и уцелевшим пираньям, среди которых я с облегчением заметил Анхе в рваной, окровавленной одежде, с единственным обломком сабли в руках.
Поведение противника имело лишь одно объяснение: на ганзейцев, уже готовых праздновать победу, напал кто-то ещё, и этот кто-то был пострашнее нашей
Точнее сказать, я его почувствовал! Удар, сотрясший оба сцепленных корабля, сбил с ног и ганзейских моряков, и едва живых пираний, пытавшихся подняться из кровавого месива! Мне показалось, что оба корабля попросту рассекли взмахом меча! По крайней мере, с «ганзейцем» так оно и было: нечто огромное, похожее на гигантский лемех плуга, врезалось ему в борт и раскололо, словно топор сухое полено! Я даже не сразу понял, что это был окованный металлом нос корабля, такого же, как он сам, только превращённого в плавучую крепость! И это судно протаранило ганзейский «бочонок» почти до середины палубы! Но это было только начало! Когда затих скрип и треск рвущегося дерева, над бронированным бортом возникло около десятка арбалетчиков, которые разом щёлкнули механизмами своих метательных устройств. С такого расстояния промахнуться было невозможно, каждый болт, выпущенный почти в упор, нашёл свою жертву, а то и две и не менее дюжины ганзейцев рухнули, как подкошенные!
В следующий момент на палубу высыпала абордажная команда! Я не оговорился — именно высыпала, а не вышла! Невысокие загорелые люди, голые по пояс, одетые лишь в короткие штаны и банданы. Вооружённые длинными ножами и короткими дубинками, они накинулись на оторопевших ганзейцев с каким-то развесёлым кровожадным остервенением! Белозубые улыбки, сверкающие глаза, жилистые руки, наносящие молниеносные удары сбитому с толку противнику! Как они напоминали мне наших пираний, только мужского пола!
Ганзейские моряки, несмотря на то, что втрое превосходили числом нападавших, дрогнули и сбились в кучу, словно стадо овец атакованное волчьей стаей!
Вдруг нашу причудливую сцепку из трёх кораблей потряс новый удар! Я оглянулся и чуть не уронил пушку! Второй «ганзеец», о котором я успел забыть, припечатался борт-о-борт с нашей покалеченной галерой! Но это было ещё полбеды! Этот корабль горел словно факел, а его команда, забывшая о намерении взять нас на абордаж, металась в тщетных попытках потушить пожар!
Вот значит, на что направил свои силы Огнеплюй! Хорошая работа! Но не это заставило мои волосы подняться дыбом! На борту горящего «ганзейца», не обращая никакого внимания на огонь, стоял, опершись на двуручный меч, отец-настоятель, собственной персоной! Я сначала не поверил своим глазам, но тут же увидел вмятину, оставленную мушкетной пулей над смотровой щелью топфхельма.
Да, это был он! А ещё, рядом с ним, как ни в чём не бывало, стояли оба синерожих урода, которых я считал утонувшими. Правда теперь их волосы были мокры и спутаны, а краска покрывающая лицо и тело размыта водой, так, что они казались просто грязными, но на губах у них играли те же кровожадно — идиотские ухмылки, а глаза горели настоящим безумием! Да, эти трое пришли за «Белой Яростью» и были намерены добиться своего!
Увидев такую подмогу, ганзейцы воспрянули духом и стали активней отбиваться от наседавших на них… пиратов? Но мне было не до ганзейцев. Чёрный рыцарь и двое цветных убийц шли к Анхе, вокруг которой сгрудились израненные пираньи. Я заставил себя не думать, что от нашей команды осталась едва половина! Я поднялся на ноги и едва не рухнул от боли: оказывается, в икре у меня торчал матросский нож пробивший кожу сапога и живое тело, который я в пылу драки не заметил! Вырвав эту занозу, я ухватил покрепче своё орудие и встал на пути приближающихся врагов. Шансов у меня не было никаких, и я понимал это, так-как знал, каков в бою этот отец-настоятель и его свита, но выбора у меня тоже не было!