Интернет-издание авторов рунета «Портал»
Шрифт:
Служба в полиции огрубляет, профессиональная деформация же. Думаю, еще я от удивления не сразу сообразила, что творю.
Каким образом удалось соседку успокоить — это не очень интересно, а каким образом ей удалось быстро продать ипотечную квартиру и куда она потом уехала, я даже и не знаю.
К чему я это рассказывала? К тому, что меньше знаешь — лучше спишь. Да, и еще, язык мой — враг мой.
Светлана Корзун
Я БУДУ ЖИТЬ ДОЛГО
Жила
Вот удивительно: другие жилы рвут, карабкаются, руки-ноги в кровь обдирают, а результат нулевой.
А она…
В четырнадцать Инна неожиданно для всех, включая низкорослых родителей, «сдлиняла» до размеров модели. Да так пропорционально, что седьмой «А» первого сентября ахнул. Ахнул и разделился на два лагеря: лагерь восхищённых мальчиков и лагерь окрысившихся девочек.
В восемнадцать Инна удачно вышла замуж. И опять всё произошло без каких-либо усилий — будь то затяжные хождения за ручку или длительные переговоры с родителями на предмет благословения. Он был молод, красив, успешен в бизнесе, но главный его талант заключался в умении жить с удовольствием.
Влюблённые и счастливые, Инна и Семён вместе прокутили несколько счастливых лет. Впрочем, надо сказать, что прокутили без особого ущерба бюджету и здоровью. Вокруг них — точнее, вокруг их достатка — сплотилась весёлая компания «навеки преданных» друзей. В этом совсем не узком кругу Инна с Семёном и зажигали каждые пятницу-субботу, цепляя, как правило, ещё и воскресенье. И конечно, дважды в год, как и полагалось удачливому бизнесмену, Семён возил Инну на моря — с шиком и удовольствием прогуливать «излишки».
— Инка, я тут что подумал, — однажды за завтраком начал разговор Семён. — А если ты родишь, то останешься такой же красоткой? Или станешь страшная, как Ириха у Вовика?
— Чего это вдруг?
Инна остановилась на полпути к кофе-машине и на мгновение задумалась.
— И с какой стати мне становиться страшной?! Да я буду ещё красивее! — залихватски ответила она, по привычке делая ударение на первое «е».
— КрасивЕе! — передразнил её Семён. — Дурочка ты у меня, Инка! Но красивая…
Семён закатил глаза и нежно притянул жену.
— Такая красивая, что с ума сойти можно! Все мужики завидуют. И пусть! Хочу, чтобы всегда так было! И чтобы до слюней! Как у взрослых!
Семён нежно поцеловал жену и заглянул ей в глаза.
— Я хотел тебя попросить… То есть, хотел сказать… Давно уже…
— Ты чего? — Инна отстранилась. — Нашкодил? Ты мне изменил? Прибью!
— Дурочка! Я только тебя люблю! Инка, ты только не смейся и говори сразу нет. Я… Ин, я сына хочу. Смешно, да?
Семён сказал это и смущённо отвёл взгляд, словно хотел чего-то неподобающего сильному мужчине.
— А потом и дочку, — добавил он, смущаясь ещё больше. — Только именно в таком порядке! — шутливо нахмурил брови Семён, пытаясь хоть как-то побороть смущение. — Что скажешь? Родим?
Вот так —
Указания мужа она выполнила полностью — и очерёдность детей соблюла, и внешне ничуть не подурнела — даже напротив: как и обещала, похорошела ещё больше.
Словом, жизнь её складывалась, как пазл для дошколёнка у пятиклассника.
Глядя на Инну, я откровенно завидовала. Впрочем, как и все её подруги. Ни тебе обременительного поиска истинного жизненного пути, ни изматывающего стремления к высокой цели, ни утопических идей о всеобщем благоденствии. Живёт себе счастливо — и в ус не дует (если можно про женщину так сказать).
Сейчас мне чуть стыдно за ту, хоть и не чёрную, но зависть: надеюсь, в том, что случилось с Инной позже, нет моей вины.
В какой-то момент жизни у Семёна появились параллельные женщины: сначала одна, потом другая, потом несколько одновременно. Я, случайно узнав, обиделась было за подругу, но тут неожиданно выяснилось, что у Инны тоже есть в загашнике, как она выразилась, Семёнозаменитель. Время от времени подруга рассказывала мне о воздыхателе, но как-то мимоходом. Даже в рассказах Инна не тратилась на него ни чувствами, ни временем.
Шли годы. Семёнозаменители приходили и уходили, гостя в Инкиной инкрустированной золотом спальне на правах провинциальных командировочных, пущенных нелегально, — то есть без прав. Со слов подруги, протекали измены «по умолчанию» до неприличия обыденно. Впрочем, похоже, Семёна «параллельные» тоже особо не трогали, а потому разрушениями и апокалипсисом семейному счастью не грозили. Инна мне как-то даже рассказывала о похождениях Семёна — мир не без добрых людей, донесли. Но она очень не расстраивалась по этому поводу:
— Куда он от меня денется?! Семён же без меня больше недели прожить не может — с ума начинает сходить. Да и мне так удобнее. У него интрижка, у меня романчик, он в форме, я хоть куда — все при своих интересах. Кому от этого плохо?!
Плохо оказалось всем.
Семён и сам не понял, как в его жизнь пришла другая — такая же красивая, только моложе и желаннее.
— Ничего, — сказала Инна, позвонив мне однажды поздним вечером.
Она говорила спокойно, была рассудительна, но по тому, как долго она меня убеждала, что всё у них будет хорошо, я поняла — не меня, себя уговаривает.
— Семён же без меня и недели не может — начинает с ума сходить…
Всё стало окончательно ясно, когда бывшая параллельная, а с этого момента единственная, родила Семёну дочь. Он собрал вещи и ушёл.
Инна заболела. Всё, что в ней было истинно женского, что так прежде любил и даже боготворил Семён, возмутилось, взбунтовалось, набухло злокачественной опухолью и… бухнулось вырезанной ненужностью в таз.
— Ничего, — сказала мне Инна, когда я пришла в разорённый осиротевший дом. — Справлюсь.