Интернет-издание авторов рунета «Портал»

Кремнев Игорь

СВАДЕБНАЯ КЛЯТВА

Я за тобой пойду в огонь и воду Пуд соли разделю напополам, Все проживу отпущенные годы, И никогда тебя я не предам. Мы будем вместе в радости и горе, Двоим любые беды по плечу. И пусть бушует жизненное море — Любовью все увечья залечу. Я поддержу, когда в пути споткнёшься, Прощу грехи, невольный адюльтер. Бывает всё на длинной жизни стёжке: Судьба нас ставит в тот ещё партер [1] . И даже если быт любовь нам застит, Почтеньем мы рутину победим. Нам не страшны ни беды, ни напасти, Когда друг друга мы не предадим!

1

тут — Положение борца в спортивной борьбе,

когда он, находясь на ковре, стоит на коленях и опирается о ковер руками

РАЗГОВОР С ДОЖДЁМ

За окном тихо дождь шелестит, Ручейки, словно слёзы, по стёклам. Он рыдает, как бедный наймит, Над которым висит меч дамоклов. Что ты, дождь, нагоняешь тоску? Что скулишь за окном жалкой псиной? Я и так скучно жизнь волоку, Так и ты пеленаешь кручиной. Ну-ка, вдарь по земле батогом Струй упругих, хрустальных, звенящих! Пусть прокатится тучами гром, Молний вспышки сверкают почаще! В душу пусть закрадётся мандраж, Сердце вздрогнет и гулко забьётся. Мир уснувший грозой взбудоражь, Напои из живого колодца. Жить хочу, а не дни проживать! Не тянуть жизни лямку уныло… Так пролей, дождь, свою благодать, Чтоб водою уныние смыло!

Ирина Каденская

ЭМИГРАНТКА

В каком-то городе, где осень и печаль Сжимает сердце холодно и грубо — Пальто, перчатки, черная вуаль И тонкие искусанные губы. И русый локон, выбившийся вниз Из прядей, что зачесаны так гладко. В каком-то городе к Вам обратятся: мисс, мадам, миледи или…эмигрантка. И звать Вас будут Кэт или Катрин. И сидя гувернанткой у камина С чужим ребенком, глупым и дурным, Вы вспомните, что были Катериной В той жизни, что прошла, как будто сон, И больше никогда не повторится. Вы были влюблены, он был влюблён, И падали снежинки на ресницы… …И падали под страшный возглас «Пли!» Тела, тела… вокруг шумели ели, И запах крови и сырой земли. Любимый Ваш в двадцатом был расстрелян. Кому-то — девять грамм, кому-то — крест, А по ночам всё также снится милый… Его в овраге том похоронили, Вас — через двадцать лет на Пер-Лашез.

А ОТ МЕНЯ И ДО ТЕБЯ…

А от меня и до тебя — Слова, как бусины, на нити… Мой ангел с именем Хранитель, И белая, в снегу, земля. Свечи мерцающий огонь… Иллюзия, что всё — как прежде. Осколками своей надежды Я режу до крови ладонь. Ведь от тебя и до меня — Слова, забытые вначале — Те, что мы так и не сказали… И тонкий лед небытия.

ПРИНЦЕССА С ГЛАЗАМИ ЛАНИ

«Как много в миру печали…» Какой-то мудрец изрек. Летают над морем чайки, И лижет волна песок… Пронзительно крикнет птица, Защиплет туман глаза. Принцесса любила принца. И верила в чудеса. Ждала его в мрачной башне C высоким резным окном. И день проходил вчерашний, Чтоб завтрашним стать потом. Принцесса с глазами лани, И жемчугом в волосах. И солнце играло в гранях Витражных. И на часах, Что меряли год за годом, За веком там таял век… В день ясный и в непогоду, Когда шел над башней снег. И день, как смола тягучий, Полынью горчил опять. А в общем, обычный случай, Однажды устала ждать… И тихо пройдя к балкону, Она, не найдя ответ, За чайками вдруг, вдогонку, Взлетела в закатный свет… И лишь на кусочке ткани Из слов прочитали вязь Принцессы с глазами лани: «Прости, я не дождалась»

ОН УХОДИЛ НА ФРОНТ

Он уходил на фронт и с ней Прощался в хаосе вокзала. И молча девочка стояла, Которой не было родней. В горошек платье, поясок, Приколотая к кофте брошка. И думал он: «Еще б немножко Побыть с ней вместе. Хоть часок». Протяжно

крикнул паровоз, Качнувшись, тронулись вагоны. И омут глаз ее зеленых Дрожал от набежавших слез. А сердце разрывала грусть, Предчувствие большого лиха. Но он, обняв, шепнул ей тихо: «Не плачь, дуреха, я вернусь». Мелькала насыпь, за окном Тянулись голубые ели… И как пронзительно хотелось, Чтоб это оказалось сном. Но дальше был не сон, а ад — Траншеи и заградотряды, Гул разрывавшихся снарядов И стоны раненых солдат. «Я лишь одной тобой живу…» она в письме его читала. …он не почувствовал удара, Когда упал лицом в траву, Что вдруг закрыла горизонт, В ней таяли и дым, и звуки… И нежною была, как руки Любимой девочки его.

Тина

ПАРА СТРОК

Город сонный, слегка простуженный, Потонул в полуночной мгле. Тусклый свет от луны-жемчужины Мягко стелется по земле. За прозрачными занавесками — Силуэты продрогших лип, Объясняется ветер жестами: От простуды совсем охрип. Разыгрался, шалит, как маленький, В ледяное стучит стекло. Только я не боюсь ни капельки — Мне от строчек твоих тепло. Я окутана этой нежностью, Палантином ажурных фраз. С лёгким привкусом неизбежности Кофе в чашке моей сейчас. Мысли сами ложатся рифмами, Остаётся лишь пара строк. Может, будут чуть-чуть наивными, Но ведь ты не бываешь строг. Светлой музе за вдохновение Наперёд оплачу счета. Лишь продлилось бы наваждение, Лишь бы ты продолжал читать…

ПОЧТИ НЕ СТРАШНО

Эх, братишка… у нас тут пекло, и опять зарядили грозы. Воздух сплошь из песка и пепла, лагерь сонный, как под наркозом. Передышка вторые сутки, тишина просочилась в вены, Ожиданием давит жутким, ненавистное тянет время. Чтобы попросту не свихнуться, пофигистом стал, бесшабашным, Словно кровь заменили ртутью. И не страшно… почти не страшно… Лишь ночами, бывает, ною, — тихо, чтобы никто не слышал. Вспоминаю в саду левкои, голубей на окрестных крышах. А сегодня припомнил, братик, тот далёкий июльский вечер: Мать — красивая, в летнем платье, ты забрался к отцу на плечи, Мы бредём полосой прибоя, и в закатном усталом солнце Счастье — тёплое и простое — словно волны о берег, бьётся. И как будто не с нами было — кадр из фильма, картина маслом. А реальность — в окопе стылом и закате кроваво-красном. Вот вернусь, и поедем к морю. Верь мне, слышишь, ведь я же старше — Мы сильнее смертей и горя. И не страшно… почти не страшно…

НОЧЬ

Багряным вспыхнула закатом И тьмой укрыла всё вокруг. Такая робкая когда-то, Вошла, как старый добрый друг. Сейчас тиха и безмятежна, Но вскоре ласковой рукой В круговороте страсти нежной Двоих утопит с головой. Искрясь рубинами в бокалах, Дрожа в мерцании свечей, Срывая с губ припухших алых Слова, что нету горячей, Взовьётся — дерзкая, шальная, Дразня изысканной игрой До исступления, до края, Всё увлекая за собой. И разольётся негой сладкой… Вдохнув дымок от сигарет, В окошко выскользнет украдкой, Пока не занялся рассвет. Лишь обернётся на мгновенье, Чтоб в нежном сумраке теней Запечатлеть своё творенье На чёрном шёлке простыней.

АПРЕЛЬСКОЕ БРЕДОВОЕ

Сонный апрель. Не звенит и не греет. В мыслях и чувствах сплошной кавардак. Счастье своё пристегну к батарее, Ключ от замка зашвырну на чердак. Вынесу с мусором боль и разлуку, В форточку выгоню дым от обид, Ревность спалю под горячую руку, Буду смотреть, как прикольно горит. Неба хочу, чтоб светлее и выше, Свежих ветров, щебетания птиц, И аромат зацветающей вишни, И полыхающих алых зарниц… Чайник кипит, в третий раз подогретый, Больно плечом задеваю косяк. Ну же, весна! Настоящая, где ты? Мне без тебя не проснуться никак.