Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года

Платошкин Николай Николаевич

Между тем Трухильо оправдывал самые худшие опасения Кертиса. Он был выдвинут вместе с Уреньей кандидатом в президенты, но 18 марта 1930 года, чтобы не злить американцев, снял свою кандидатуру. Однако его солдаты активно вмешивались в борьбу. Например, обыскали делегацию парламентариев, которые хотели посетить временного президента Уренью, и отобрали оружие у их водителей, хотя у них было разрешение, подписанное самим же президентом.

18 марта 1930 года Кертис провел длительную беседу с Уреньей, и тот честно признался, что «генерал (Трухильо) доминирует над ним» и сделает невозможным честное голосование в армии, а значит, и на выборах в целом. Уренья фактически заклинал Кертиса, чтобы дипмиссия США публично провозгласила неприемлемость для Америки любого правительства Доминиканской республики во главе с Трухильо. Кертис был с ним вполне согласен и изложил свое мнение Вашингтону: «Пока мы не ликвидируем [139] Трухильо, революция от его имени или против него неизбежна. Президент этого сделать не сможет. Сделает ли государственный департамент

заявление по данному вопросу или даст полномочия миссии (в Санто-Доминго) сделать это самостоятельно? Прошу срочного ответа» [140] . «Срочный ответ» поступил уже на следующий день, 19 марта 1930 года и начинался фразой: «(Государственный) департамент сожалеет, что не может дать вам разрешения на требуемое заявление» [141] . Отказ аргументировался тем, что США после шести лет оккупации хотят избежать любого вмешательства во внутренние дела Доминиканской республики (!). Госдепартамент, правда, соглашался с мнением Кертиса о нецелесообразности избрания командующего армией президентом (ведь это нарушило бы как раз те принципы, ради которых США формально оккупировали Доминиканскую республику в 1916 году: стремление установить в стране конституционное гражданское правительство). Поэтому Кертису разрешили конфиденциально и в максимально «дружественной манере» побеседовать с Трухильо и дать ему «личный совет» (якобы не связанный с мнением правительства США) не участвовать в выборах.

139

Под «ликвидацией» Кертис понимал исключение Трухильо из политической жизни Доминиканской республики.

140

Foreign Relations of the United States. Volume II 1930. P. 718.

141

Foreign Relations of the United States. Volume II 1930. P. 718.

При этом в депеше госдепартамента Кертису признавалось, что Трухильо вряд ли можно убедить отказаться от власти «личным советом». Поэтому Кертису, если генерал все же станет президентом, рекомендовали поддерживать самые дружественные отношения с ним и его правительством и не мешать его работе. Далее американского посланника ставили в известность, что США намерены признать правительство Трухильо де-юре в случае победы на выборах.

В той же депеше-инструкции содержалось и довольно прозрачное объяснение странной нежности, которую Вашингтон испытывал к генералу-предателю, попирающему демократические свободы и честные выборы. Кертису рекомендовали в разговоре с генералом сослаться на полковника морской пехоты США Ричарда Каттса (находившегося тогда на Гаити), который во времена американской оккупации был офицером-инструктором Трухильо: «(Государственный) департамент знает, что Трухильо консультируется с Каттсом по самым важным вопросам, касающимся его (Трухильо) личного поведения и взглядов… Полковник Каттс может прибыть на автомобиле в течение нескольких часов» [142] .

142

Foreign Relations of the United States. Volume II 1930. P. 719.

Таким образом, наивному борцу за высокие идеалы демократии Кертису открытым текстом дали понять из Вашингтона, что Трухильо со времен оккупации является человеком США и трогать его не надо. 21 марта 1930 года Кертис получил дополнение к инструкции от 19 марта: ему опять настойчиво советовали дружить с Трухильо.

Каттс приехал в Санто-Доминго и поговорил с Трухильо, но слухи об этой встрече просочились в прессу и изрядно навредили имиджу командующего доминиканской армии. Между тем к концу апреля 1930 года Уренья ушел в отпуск, так как по закону не мог совмещать пребывание на посту президента с участием в избирательной кампании (он боролся за пост вице-президента). Трухильо стал фактическим хозяином страны и официальным кандидатом правящей партии на пост главы государства.

23 апреля 1930 года доминиканский посланник в Вашингтоне Браче посетил госдепартамент и прямо пожаловался на Кертиса, который вставляет палки в колеса политической карьеры Трухильо. О последнем он отозвался так: «…очень способный человек, хороший организатор, очень умный и интеллигентный, а также честный». «Посланник заметил, что генерал Трухильо горячий друг Соединенных Штатов и особенно хочет наладить тесное сотрудничество с (государственным) департаментом. Он думает, что ради того, чтобы не потерять дружбу госдепартамента, Трухильо даже откажется от поста президента» [143] . Враче попросил госдепартамент изменить позицию по отношению к Трухильо. Ведь хотя США и не осудили генерала публично, всем в стране широко известно, что госдепартамент выступает против Трухильо как возможного президента Доминиканской республики.

143

Foreign Relations of the United States. Volume II 1930. P. 722.

В ответ Враче было заявлено, что «ничего личного» против Трухильо государственный департамент не имеет. Это принципиальная позиция: военные не должны стремиться к высшим должностям в стране. Тогда Враче предложил, чтобы Трухильо баллотировался на пост вице-президента, а не президента. Но доминиканскому визитеру ответили, что США не намерены предлагать его стране

конкретных кандидатов на различные выборные должности.

Визит Враче в госдепартамент был не более чем пробным шаром, запущенным Трухильо. Генерал-предатель выяснил, что Вашингтон не будет препятствовать ему в занятии высшего поста в государстве. Сантименты же государственного департамента по поводу участия военных в политической жизни мало интересовали прилежного ученика полковника Каттса.

Итак, презрев мнение Кертиса, Трухильо выдвинул свою кандидатуру на пост президента. Уренья баллотировался вместе с ним как претендент на должность вице-президента. Формально Трухильо выдвинула некая группа политиков, чей суммарный политический вес в стране по оценке временного поверенного в делах США в Доминиканской республике Кэбота равнялся «весу утонувшего персидского котенка» [144] . Генералу противостоял союз двух самых сильных партий страны – Национальной и Прогрессистской (этот предвыборный блок кратко именовали Альянсом).

144

Roorda E. P. The Dictator next door. The Good neighbor Policy and the Trujillo Regime in the Dominican Republic, 1930-1945. Duke University Press, 2004. P. 47.

16 мая 1930 года в Доминиканской республике состоялись президентские выборы, проходившие под угрозой вмешательства армии в случае неизбрания Трухильо. Посланник США в Санто-Доминго Кертис не без сарказма отмечал в своей депеше в Вашингтон от 19 мая, что за Трухильо якобы проголосовали 223 851 человек – больше, чем было зарегистрировано избирателей в стране: «…дальнейшие комментарии по поводу честности выборов вряд ли необходимы» [145] . Причем Кертис писал, что, возможно, обошлись и без масштабной фальсификации в день голосования – уже перед выборами сторонников оппозиции так запугали, что те просто боялись голосовать. Главные оппозиционные партии (то есть Альянс) еще перед выборами заявили, что не хотят участвовать в фарсе, и призвали бойкотировать «голосование».

145

Foreign Relations of the United States. Volume II 1930. P. 723.

Итак, в мае 1930 года впервые в Доминиканской республике к власти пришел человек, подобранный, воспитанный и обученный Соединенными Штатами. Правда, пришел он к власти недемократическим путем. Но это для США в то время значило так же мало, как и впоследствии.

Глава 2. «С Богом и Трухильо!»: Доминиканская республика в 1930-1961 годах

Рафаэль Леонидас Трухильо Молина родился 24 октября 1891 года в городке Сан-Кристобаль (в 30 километрах от Санто-Доминго) в семье мелкого торговца, который происходил с Канарских островов. Мать Трухильо Альтаграсиа Хулия Молина Шевалье, которую в годы президентства ее сына прозвали «мама Хулия», была гаитянского происхождения – ее собственная мать, Диэта Шевалье, была наполовину гаитянкой, чернокожей. Трухильо, убежденный расист и сторонник превосходства белой расы, позднее всячески скрывал этот факт. Возможно, именно из-за своей не совсем «чистой» крови будущий диктатор Доминиканской республики отличался ненавистью к гаитянам, как, впрочем, и презрением ко всему темнокожему населению собственной страны.

Трухильо был третьим ребенком в семье, в которой было одиннадцать детей. Неудивительно, что с детства Рафаэлю приходилось подрабатывать, а то и подкреплять семейный бюджет мелким воровством. С юношеских лет Трухильо испытывал бурное влечение к противоположному полу. Впоследствии необузданный сексуальный аппетит диктатора принес ему не очень почетную кличку «козел» [146] .

Никакого толкового образования Трухильо не получил, если не считать двух лет (по другим данным – трех или четырех), проведенных в нескольких начальных школах. Этим он мало отличался от подавляющего большинства доминиканцев того времени. В 16 лет Трухильо получил первую самостоятельную работу, став оператором телеграфа Морзе. Телеграфистом будущий президент проработал три года, но, похоже, зарплата была для него далеко не главным источником дохода. Юноша стал членом уголовной банды, носившей конспиративное название «42» (по другим источникам – «44») и промышлявшей грабежами, контрабандой и конокрадством. Кроме того, Трухильо был замечен в подделках чеков и нападениях на почты. Несколько раз он подвергался аресту.

146

В романских странах слово «козел» означает именно «бабник», а не «идиот» или «негодяй», как в русском языке. «Козлом», например, легионеры добродушно называли Юлия Цезаря, тоже не проходившего мимо ни одной красивой женщины.

В 1916 году Трухильо устроился охранником на одно из сахарных предприятий. Возможно, что этот человек кончил бы свои дни на виселице, как многие сельские бандиты того времени. Однако неожиданно широкие карьерные перспективы ему открыла американская оккупация. Трухильо подал заявление о вступлении в Национальную гвардию в 1918 году и произвел на американских офицеров-вербовщиков настолько благоприятное впечатление, что уже 18 декабря того же 1918-го получил офицерское звание второго лейтенанта. 11 января 1919 года Трухильо принес присягу американцам (которые тогда командовали Национальной гвардией) и снова был повышен, получив уже лейтенантские погоны. Таким образом, будущий диктатор стал одиннадцатым лейтенантом из 26, имевшихся на тот момент в марионеточной «армии».