Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона
Шрифт:
— Проплывавшей, — педантично поправила я.
— Она издевается, — не выдержал Йон, поворачиваясь к Броку. — Побратим, можно я ее убью?
— Думаешь, я об этом не мечтал? — сокрушенно отозвался дракон. — Но если она умрет, то клятва меня задушит.
— А ты точно запомнил все слова зарока? — уточнил блохастый, словно меня здесь и рядом не стояло. — Может, там есть лазейка?
— Конечно. Целая сотня, — саркастически откликнулся Брок.
— Я вам не мешаю? — вмешалась в диспут.
— Изыди! — в один голос взвыли дракон с оборотнем.
Мне
— С радостью бы, но я пока жить хочу. А это у меня одной в лесу навряд ли получится. Так что… — «терпите» не прозвучало. Я лишь развела руками, чем окончательно разочаровала шкуру и Брока, рьяно мечтавших прикопать меня под ближайшей сосной.
Увы, я хоть и умела плести ажур слов (в данном деле мне удалось стать кружевницей пятого разряда с почти красным дипломом), но простой жест вышел красноречивее любых реплик.
Блохастый даже не заругался — он просто употребил всю известную ему богатую ненормативную лексику, дабы в полной мере передать гамму испытанных им чувств. Брок же оказался куда менее эмоционален:
— Лекса, я понимаю, что мозгами юных дев небо по традиции обделяет, но хоть совесть-то у тебя есть?
— Совесть есть, но с собой не ношу, поскольку боюсь потерять, — честно ответила я. — К слову, эта самая совесть в моем ремесле — вещь не то что ненужная, а, скажем так, рьяно мешающая продвижению по службе.
— И что же за ремесло? — с прищуром осведомился шкура. Он даже подался вперед.
С таким его рвением еще два шага — и я упрусь носом в грудь оборотня.
— Я сплетничаю за деньги, — попыталась охарактеризовать свою профессию коротко и точно, и лишь потом спохватилась, что вроде как Броку я говорила, что не могу ничего рассказать о себе. Впрочем, дракон, если и заметил, то вида не подал, зато Йон поперхнулся на вдохе. Прокашлявшись, недоверчиво вопросил:
— За это еще и платят?
Не успела просветить оборотня по поводу тарифов на нервную читательскую дрожь, как дракон перебил:
— Выходит, ты у нас мастерица словеса плести? — обманчиво спокойно начал он. — Получается, и слова клятвы подобрала да нанизала, словно бусины на нить, чтобы нельзя было подкопаться?
Я лишь смущенно улыбнулась с самым невинным выражением на морде лица: дескать, не я такая, а обстоятельства вынудили. Йон в сердцах сплюнул, а дракон, словно подводя черту, со вздохом произнес:
— Как видишь, побратим, со спасением ты слегка опоздал. Я умудрился вляпаться хуже некуда. Не хочу еще и тебя с собой утянуть.
— Ты вежливо намекаешь, что мне стоит развернуться и, поджав хвост, потрусить в кусты? — понимающе протянул Йон.
— Я не это имел в виду, — посуровел Брок.
— Но сказал то, что сказал, — отрезал оборотень. — И хорошего же ты мнения о побратиме, если думаешь, что я брошу тебя на растерзание этой
Я про себя аж поперхнулась: то есть, по логике хвостатого, я еще и виновата?
— Значит, не уйдешь? — обреченно уточнил Брок.
— А ты меня во время боя под Льдистыми пиками бросил? То-то же! — хмыкнув, Йон окатил меня презрительным взглядом и выдал: — Но если и не смогу спасти тебя, то хоть отомщу. Я-то этой рыжей никаких клятв не давал.
— Да сдались мне твои клятвы, перевертыш! — Я тоже не осталась в долгу.
Наши взгляды сошлись, как клинки на дуэли. Выпад. Туше. Безмолвный поединок, в котором ни один не намерен уступать.
Не знаю, сколько бы это длилось, если бы не заголосила желна. Я вздрогнула. Йон скривил губы.
— И все же я не верю тому, что ты не Раана, — процедил упрямо.
— Я не она!
Оборотень сделал проклятые два шага. Я инстинктивно отпрянула и вжалась спиной в ствол. Злой взгляд голубых глаз, что сейчас стали и вовсе кобальтового оттенка, сжатые в нитку бескровные губы, белые скулы — все в блохастом говорило о том, насколько теплые чувства он ко мне испытывает.
Йон сжал кулак и ударил резко, без замаха. Я, за мгновение до этого успевшая втянуть голову в плечи, зажмуриться и сжаться, почувствовала, как на макушку посыпалась кора.
Глаза открывала медленно и по одному. Успела увидеть удаляющуюся широкую прямую спину.
Мне захотелось закричать, что эта самая Раана уже давно мертва. Но смысл? Все равно ведь не поверит. Перед глазами встала картина девушки в мужском наряде, чью грудь пробила навылет стрела.
— Тебе стоит переодеться, — из омута воспоминаний меня выдернул голос Брока.
— Скажи, ты тоже веришь, что я Раана? — спросила и сама пожалела. А вдруг в ответ прозвучит короткое «да»?
— Йон горяч, он привык делить мир на черное и белое, на друзей и врагов. — Брок начал издалека, и я утвердилась в мысли, что он, как и побратим, считает меня хладнокровной стервой. — Скажем так, я не определился до конца: мне почему-то кажется, что ты не кнесса, хотя печать равнинников на твоей шее — прямое свидетельство обратного.
— А что, если она и вправду не моя? Почему ее не могли просто мне передать? Ты же шипел ей что-то… — Я закусила губу, чтобы не сорваться на банальную истерику — закономерный итог всего пережитого. «Нельзя терять голову под натиском эмоций. Только не сейчас. Не время. Не место». Дала сама себе мысленное наставление, как затрещину.
— Печать — всего лишь артефакт, а не живое существо.
— Тогда почему она стала живой?
— Не знаю, — честно ответил Брок. — Возможно, ты напомнила ей о причине, по которой она оказалась у тебя. Может, она почувствовала угрозу. А иногда… печати просто просыпаются и ведут себя самовольно. Если не чувствуют сильной хозяйской руки.
— Ты о них, о печатях, столько знаешь. — Меня озарила догадка. — Носил такую же?
Простой вопрос. А показалось — воздух вокруг заледенел. Брок стал холодным и далеким.