Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона
Шрифт:
Видимо, Бажена решила, что можно опоить Йона и миновать стадию «ночной лес». Вот и зачерпнула она макового молока из котла, но, торопясь собрать в дорогу снедь, эта заполошная всучила жбан с маковым отваром мне.
Правда, от такой догадки легче не стало. Все равно было жутко стыдно перед Броком. Мое молчаливое самобичевание прервал дракон, ехидно поинтересовавшийся у оборотня:
— А ты, помнится, так рвался в лес…
— Рвался, — не стал спорить Йон. — И даже был бы счастлив этой ночью, если бы не одна рыжая зараза.
«Я-то тут при чем?» — мелькнула
Патрикеевна села, обвила зад хвостом и виновато прикрыла лапой морду. Но отчего у меня возникло ощущение, что раскаяния в этой лисьей моське ни на грамм?
— Что, она крутилась рядом, наблюдая за процессом, и тебя это озаботило? — изогнув бровь, изумленно поинтересовался дракон, дескать, неужели такая ерунда, как хвостатый свидетель, могла смутить любвеобильного оборотня?
— Если бы! Эта плешивая вела себя как законная жена, застукавшая благоверного на горячем. Она кусала девок, прыгала мне на спину в самый ответственный момент, а последней беглянке, которой я задрал подол, и вовсе вцепилась зубами в ухо. В общем, никакого удовольствия на этот раз не получил.
Я честно старалась сохранить серьезное выражение лица. Целых две минуты. Брок продержался чуть дольше. Но все-таки мы не выдержали. Йон на наш смех демонстративно обиделся. Лиса — уничижительно фыркнула. А я поняла — что такое Сейринк, я запомню навсегда.
Шкура же в ответ на наше зубоскальство лишь прошелся выразительным взглядом по разорванным штанам Брока. Теперь стыдно стало мне. Ну в чем дракон пойдет?
Запасные порты, что были на дне котомки, увы, на жертву моего опьяненного темперамента не налезали. Пришлось дракону щеголять в своих, чудом державшихся на завязках. Вернее, в одной уцелевшей штанине и лохмотьях второй. Оборотень пожаловал побратиму безрукавку со своего плеча. Целыми после моей попытки «совратить» дракона остались лишь его сапоги из дубленой кожи.
Зато отсутствие вещей сделало наши сборы в дорогу рекордно быстрыми.
— Куда теперь? — Сидя на метле, я старалась говорить как можно более непринужденно. — Может, в деревню вернемся за одеждой? У нас три золотых есть…
— Не может, — скривился шкура и признался: — Я под утро там слегка… обернулся. От огорчения. Деревенские увидели и организовали мне увеселительный забег с вилами и факелами.
Брок ничего не сказал, но на его лице аршинными буквами читалось: «Я в тебе и не сомневался».
Йон же смело выдержал взгляд побратима, а потом выразительно осмотрел самого Брока, меня, лису и припечатал:
— Двинемся на тракт, что идет к Шойбе.
— По нему быстрее и удобнее идти? — зная оборотня, на всякий случай уточнила я.
— И это тоже, — согласился шкура. — А еще на нем удобнее грабить.
— Мы никого не будем грабить, — с нажимом произнес Брок.
— Хорошо, не грабить, а забирать одежду, провиант и деньги из чужого кармана с помощью угроз и почти без насилия, — слишком уж уверенно парировал Йон.
— Извлекать деньги из чужого кошеля, не прибегая к этому самому насилию, называется
Брок от моих слов посмурнел, зато Йон расцвел улыбкой и оптимистично заявил:
— Тогда пойдемте на тракт. Будем делать этот самый бизнес, что бы данное слово ни значило.
Преувеличенно радостное Йоново «пойдемте» растянулось на добрых полдня. Причем в животе Брока так выразительно урчало, что даже шкура начал поглядывать в сторону побратима. Наконец я не выдержала и обратилась к оборотню:
— Слушай, может, ты сбегаешь, поймаешь и убьешь кого-нибудь по-быстренькому, и мы пообедаем?
Ящер круто развернулся, собираясь что-то сказать, но его опередили:
— Чего? — опешил блохастый. — Я тебе не головорез какой-нибудь.
— Вообще-то я имела в виду зайца, тетерева, куропатку… — Мне осталось лишь покачать головой.
Да уж, я еще понимаю — дракон. Он не до конца поправился и пока всецело подтверждал давно известную истину: то, что не убивает, делает из людей циников с нездоровым чувством юмора и оригинальным образом мысли. Потому-то думать о членовредительском подтексте моей просьбы ему не зазорно. Но оборотня же никто по башке накануне не бил. Хотя… Или максимальная кровожадность мышления — это генетически закрепленная мужская черта?
— А-а-а… Ты это имела в виду. — Перевертыш выдохнул и повертел головой.
А потом его ухо натурально дернулось. Миг — и Йон превратился в слух.
— Кажется, обед отменяется, — понял причину столь странного поведения побратима крылатый.
Судя по суровому виду Брока, голод все же сумел договориться с принципиальностью, а то и вовсе взял ее в долю: ящер идею облегчить поклажу путников уже не отвергал. Правда, чует мой желудок, самому пристальному лесному таможенному досмотру подвергнутся отнюдь не кошели, а съестные припасы тех, кто едет сейчас по тракту.
Йон сиганул в кусты напрямик, ориентируясь на звук. Я же предпочла взлететь чуть выше, поэтому пригибалась и смотрела в оба, чтобы не получить очередной веткой по носу. Брок слегка приотстал.
Когда мы оказались у обочины дороги, я тоже услышала скрип колес и цокот копыт. Но тут встал вопрос: как, собственно, делать бизнес? У нас не имелось даже меча. Вернее, он был у Йона, пока им не подзакусил дракон.
Мы, не сговариваясь, переглянулись. И почему-то два этих сильных, чего греха таить, красивых мужчины, два воина, где надо — смелых, умных, а оттого в меру отважных, уставились на маленькую меня.
— Чего?
— Ну ты же у нас специалист по пакостям и неприятностям, — соблаговолил пояснить шкура.
— Зато оружие массового поражения, на которое массы смотрят и поражаются до дрожи в пятках, у нас дракон! — пошла в атаку я. — А тебя, Йон, вообще должны бояться все женатые мужики.
— Почему это только женатые? — подозрительно уточнил оборотень.
— Потому как ты способен не только наставить раскидистые рога, но и осчастливить законного супруга мохнатым пополнением семейства.