Интервью под прицелом
Шрифт:
— Можно попробовать припугнуть этого Руденского, — предложил Герман, — или даже убрать.
— Если бы мы спохватились чуть раньше, когда он только начал набирать обороты! — развел руками Минков. — Теперь, даже если убрать Руденского, ничего не изменится. «Реливер» представляет опасность целиком, как явление!
— Значит, надо убить сам «Реливер», — спокойно сказал Герман.
— Не надо только шутить! — цыкнула на него мать. — Не знаешь, что сказать, — молчи.
— А я знаю, что сказать, мама, — ответил он, — я, как ты помнишь, уже сумел вам помочь. И если ты и теперь меня выслушаешь и
— Ну давайте послушаем молодого человека, — откинулся на спинку кресла Михеев. Это было сигналом: все присутствующие тут же благосклонно посмотрели на Германа, и даже Тоцкая была вынуждена криво улыбнуться и позволить сыну высказать свои мысли.
— Разумеется, бесплатно генерировать идеи я не собираюсь, — начал свою речь Герман. — После того как вы согласитесь с тем, что моя версия устранения конкурента с нашего пути самая правильная, мы обговорим сумму гонорара. В принципе пять тысяч долларов — достойная цена.
— Пять штук за какую-то болтовню, на секундочку? — опешил Пахомов.
— Да, молодой человек, вы как-то слишком борзо подходите к вопросу! — согласился Колодкин.
— Ну хорошо. Тогда ваша жадность будет причиной нашей гибели, — эффектно сказал Герман и невозмутимо отхлебнул из чашки остывший чай. — Пора привыкать к новым временам, господа, вы безнадежно отстали от жизни.
— И в чем же, с твоей точки зрения, заключается отличие новых времен? — спросил скептически настроенный Афанасий Леонидович.
— А в том, что пора привыкать платить не только за исполнение, но и за саму идею. Креатив нынче дорог. Исполнителя можно нанять и за копейки, но что вы ему поручите, если сами ничего придумать не в состоянии.
— Почему ты считаешь, что твоя идея стоит этих денег? — спросила Тоцкая. — Может быть, кто-нибудь другой запросил бы куда меньше!
— Во-первых, кому-нибудь другому вы не расскажете того, о чем знаем только мы, — спокойно сообщил Герман. — А во-вторых, из всех нас я один достаточно много времени провел за границей и узнал немало поучительных историй о тамошних методах борьбы с обнаглевшими конкурентами.
— А способов борьбы с обнаглевшими подельниками тебе не демонстрировали? — спросил Михеев.
— Это будет стоить отдельных денег, — нахально заявил Герман. — Ну так что, спасаться будем?
— Герман, ты уверен, что твоя идея действительно настолько хороша, что поможет нам потопить этот «Реливер»? — осторожно спросила Тоцкая. — Нам ведь не жалко денег. Нам просто нужны гарантии!!
Герман наслаждался очередной переменой ее отношения к своей персоне — сейчас Тоцкая смотрела на него с надеждой. Он был главой семьи, хозяином ситуации, а она — слабой женщиной, в надежде глядящей на него и ждущей спасения.
— Ну, мама, гарантий тебе не может дать никто, даже сам Господь!
— Ладно, — сказал Минков, — давайте все же выслушаем версию юноши. В конце концов, если она действительно так хороша, что поможет нам расправиться с конкурентами, — неужели мы пожалеем денег?
— Как хорошо распоряжаться общими деньгами, — заметил Колодкин. — Нет, конечно, если идея настолько хороша… А вам, юноша, должно быть стыдно брать деньги с коллег по бизнесу!
— Но я же не вхожу
— Ну рассказывайте! — махнул рукой Колодкин.
— Как вам всем известно, господа, — начал Герман, — я жил в Испании и изучал приемы и уловки тамошних корпораций.
«Господа» одобрительно закивали, и только Тоцкая презрительно поджала губы: что-то не слишком она верила в то, что сын занимался в Испании именно этим. Но перебивать его она не посмела: того и гляди, обидится, откажется говорить или затребует еще больший гонорар — с него станется.
— Так вот, — продолжал Герман, — в Испании, а также в Германии и Америке не так давно прогремели крупнейшие аптечные скандалы. Представляете — герр Штюберт приходит в аптеку за средством от простуды «Tylenol» — его женушка, фрау Штюберт, простудилась, катаясь на лошади, и желает излечиться. Муж покупает то, что он привык всегда покупать в таких случаях, приносит домой, дает жене, а та через пару минут умирает в страшных мучениях у него на руках. И совсем не от простуды или какого-нибудь неизвестного пока осложнения. Да-да, сначала муж думает, что это птичий грипп и клянется больше никогда не есть курятину, но медицинское освидетельствование, то есть вскрытие, показывает, что все дело в таблетках!
Выдержав эффектную паузу, Герман добавляет:
— В них был сильнодействующий яд!
— Ты предлагаешь нам начать производство ядовитых препаратов? — переспросила не понявшая идеи Тоцкая.
— Нет, конечно. Поскольку случаев отравления было несколько, полиция выяснила, что ядовитые препараты были произведены одной и той же фирмой — это я говорю о случаях, произошедших в Германии и Испании. В Америке же выяснилось, что препараты были произведены разными фирмами, но доставлены в аптеки одной службой. Пресса раздула все три дела и превратила их в скандал государственного значения. Так что репутация «отравителей» навсегда закрыла этим фирмам путь в большой бизнес.
— А они, конечно, были ни при чем? — догадался Прохоров.
— Разумеется. Во всем было виновато начальство пострадавших компаний — оно не желало играть по общим для всех фармацевтических компаний правилам. И конкуренты устроили им Варфоломеевскую ночь.
— Неплохо, — кивнул Колодкин. — Но в итоге ведь пострадали ни в чем не повинные люди.
— Ну да, кто-то, конечно, умер, — небрежно махнул рукой Герман, — но зато после этого руководители всех фирм стали как шелковые: никто не смел перечить главному боссу.
— В конце концов, это лотерея. Рулетка. Мне кажется, что от несчастных случаев и от паленой водки в день погибает куда больше народа, чем, по общему счету, погибнет от этих самых лекарств. Если мы, конечно, согласимся с идеей Германа и решим ею воспользоваться, — задумчиво сказал Пахомов. — Моему департаменту, конечно, придется как-то отвечать перед министром: знаете, эти скучные вызовы на ковер перед кучей телекамер от различных телеканалов, министр сурово хмурит брови и ругается, провинившийся сотрудник обещает исправиться и наказать виновных. На этом все и заканчивается.