Интервью под прицелом
Шрифт:
— Ну что, дела наши неутешительны, — прямо с порога заявил Минков, — «Реливер» обложил нас по всем фронтам. По последним опросам, им доверяют до семидесяти процентов профессионалов и около тридцати процентов потребителей. Притом что шестьдесят процентов потребителей затрудняются ответить на вопрос о доверии. Вы понимаете?
— Ну что, ты облажался, поздравляю, — сказал ему Колодкин. Минков опешил:
— Извините?
— Вот так. Он облажался, а теперь просит его извинить! — сказал Колодин Михееву. — Нормально, да?
— Бардак на корабле, ешкин кот! — ответил Михеев.
— Вы это все серьезно? —
— Подождите, подождите, господа, «Реливер» — это наша общая проблема! — остановила зарождающийся скандал Тоцкая. — Присаживайтесь, попьем кофе, обсудим наши проблемы.
У Тоцкой не было горничной, она считала подобное барство неуместным выпендрежем: вполне хватало домработницы, приходившей по утрам, когда Тоцкая уезжала по делам, и наводившей в квартире порядок. А уж приготовление кофе она и подавно никому бы не доверила. Но гости, отведавшие напитков из бара, не собирались останавливаться на достигнутом и делали вид, что попить кофе предложили не им, а вот этим стенам. Особенно усердствовал Герман — подливал и подливал себе виски, думая, что мать этого не замечает.
— Кому с сахаром, кому с молоком? — повторила Тоцкая. Мужчины оторвались от поглощения дармовых напитков и соизволили наконец обратить внимание на хозяйку.
— Мне слабый, если можно, без сахара и сливок, — ответил Колодкин.
— А мне крепкий, с сахаром и коньяком, — сказал Пахомов.
— На ваш вкус, — деликатно кивнул Минков.
— И мне на ваш вкус. Только покрепче все же, если можно, — сказал Михеев.
— А я буду чай! — независимо сообщил Герман.
— Герочка, помоги мне накрыть на стол, — ласково позвала его Тоцкая.
Недовольно отставив бокал, Герман пошел за ней. Уже на кухне он получил суровую выволочку:
— Сколько раз я тебе говорила — не пей перед деловым разговором!
— Так все же пьют.
— Все знают свою норму! А ты не умеешь сдерживаться. Если в баре есть бутылка виски, то надо выпить ее всю?
— Ну почему всю?
— Потому что с такими темпами ты выпьешь ее как раз к окончанию разговора! И повалишься под стол на глазах у деловых партнеров!
— Я когда-нибудь падал под стол? — возмутился Герман. — Что ты на меня вечно наезжаешь? Попользовалась, стал не нужен — и теперь можно, так? Если ты не прекратишь меня притеснять, я уеду в гостиницу!
— Ну тише, тише, — погладила его по плечу мать, — не кричи, все же слышно. Я просто забочусь о тебе, что же в этом такого?
Тем временем серьезные господа рассаживались в гостиной за большим столом.
— Ну как там обстоят дела с этим, как его, который еще «Реливер» поддерживает? — прищелкнул пальцами Пахомов.
— С Мясниковым? — подсказал Колодкин. — Хуже, чем я предполагал, но лучше, чем могло быть. Парень, конечно, зарывается, но пока не беспредельничает — и то хлеб.
— Куда ему беспредельничать, он же у нас типа положительный герой, хороший парень! — ухмыльнулся Минков. — Ему положено вести себя строго в соответствии с законом!
— Нам бы тоже неплохо о нем иногда вспоминать, — хмыкнул Михеев, — и совсем уж не зарываться!
В это время Тоцкая и Герман принесли кофе, поставили чашки-блюдца перед гостями, сливочник, сахарницу, вазочку с шоколадом и печеньем и уселись за стол немного
— Какое счастье, что мы можем встретиться в спокойном, тихом месте, где нет посторонних ушей и возможных прослушивающих устройств, — сказал Пахомов, пододвигая к себе сахарницу.
— Счастье наше было бы полным, если бы мы могли поговорить о погоде, политике и разойтись, — заметила Тоцкая. — А у нас, как я понимаю, серьезные проблемы! Эта тварь Руденский ставит мне условия! Мне, вы подумайте! Мало того что он спустил на меня своего пса, этого Орехова! Так вот теперь он ставит нам условия!
— Да? — удивленно спросил Герман. — Как он смеет?
Тоцкая под столом наступила Герману на ногу: мол, не мешай, не до тебя сейчас.
— Сергей Олегович, а вы не можете ничего с ним сделать, с Мясниковым этим? Какие-нибудь неприятности по службе ему подкинуть или что-нибудь в этом духе? — спросил Михеев. — Если Мясникова прижать, то Руденский без него много не нагадит, как вы считаете, господа?
— В этом было бы здравое зерно, если бы мы задумались о наших врагах чуть раньше, — вздохнул Колодкин, проглотив наконец печенье. — Теперь, даже если мы избавимся от Мясникова, Руденский выстоит. Кажется, он приобрел большую популярность среди мелких аптечных сошек.
— Мнение мелких сошек ничего не значит, — сказала Тоцкая, — Руденский волнует меня не из-за того, что его популярность якобы возрастает. Он пытается ставить мне условия. Мне, вы подумайте!!
— А что говорит вам этот ужасный человек? — спросил у Тоцкой Пахомов.
— Да все то же. Дескать, «Параллакс» выпускает негодные лекарства, будто бы он и его псы неофициально проверяли это уже несколько раз.
— Блеф. Если бы были проверки, мы бы узнали! — стукнул кулаком по столу Колодкин. — И уж если бы ему удалось организовать проверку в обход меня и всех вас, он бы немедленно обнародовал результаты.
— А вдруг он припугивает-припугивает, а потом как нагрянет с проверкой и скажет, что предупреждал? — спросил Герман.
— Полагаю, что мы сейчас совершенно не о том думаем, господа, — неожиданно вмешался Минков, до того, казалось, увлеченный смешиванием кофе с коньяком. — Все эти угрозы должны быть нам по барабану. Важно то, что «Реливер» запросто может выиграть тендер, на который мы так рассчитываем!
— Я тоже об этом думала, но мне казалось, что это мои фантазии, — встревоженно ответила Тоцкая, — все-таки угрозы этих людей нужно делить на два. Я не верю в то, что они обратятся в силовые структуры, а действуя своими вялыми методами и запугивая нас какими-то там проверками, они ничего не добьются. Или у вас есть другие сведения?
— Да я же, кажется, как пришел, сразу их и выложил. У «Реливера» сложился более привлекательный имидж, чем у нас. Его лекарствам отдают предпочтение. Это уже не угрозы нашего врага, а объективные факты! Если аптеки выбирают «Реливер», мы можем быть почти уверены в том, что проиграем эту войну! — покачал головой Минков.
— Об этом не может быть и речи! — воскликнула Тоцкая. — Убивайте, берите заложников, взрывайте дома — но «Страда» выиграет тендер!
— Давайте вот только не будем совершать террористических актов! — замахал руками Михеев, — это общественный резонанс, ешкин кот, а он нам совсем не нужен!