Интервью
Шрифт:
Они учили меня стрелять, ха! Оказалось вполне забавно; инструктор по стрельбе причитал, что я – гений, что у меня вообще нет нервов, зато удивительный глазомер. Этот убогий на голову был готов облизать смазку со своей снайперской винтовки от большой любви – я ему очень нравился, поскольку нашел с его любимой игрушкой общий язык. Он не знал, что я не человек. Он даже порывался показать мне огнемёт – но этот предмет я не смог взять в руки. Меня начинало тошнить от одного запаха горючки: сразу вспоминалась дикая боль, слепота, беспомощность… Я-то знал, что нервы у меня есть… хотя и не торопился посвящать людей в курс дела.
Через
В углах у потолка я заметил телекамеры: Дерек собирался смотреть, как змея разделается с мышью. А саму мышь он представил усталым небритым человеком, от которого за версту несло страхом. Небритый сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и встал мне навстречу
– Кто ты, брат? – спросил он хрипло. Говорил, как приезжие из южных провинций, смягчая согласные. Тут я впервые вспомнил о сварах стада на южной границе.
Этот южанин обманулся. На мне была такая же форма без знаков отличия, как и на нём.
– Пленник здесь, как и ты, – сказал я. Правду.
– Ты – здешний, – сказал он. – Тут боролся за свободу, брат?
В том, как этот несчастный принимал меня за своего, было что-то трогательное. Я кивнул.
– Здесь – блок смертников, – сказал он.
Что я мог ответить?
– Я знаю.
Он взглянул больными глазами:
– Ты еще совсем мальчик… храбрый мальчик…
Я подумал – его тело разорвут пулями. Это больно и страшно. Ему уже сейчас больно и страшно ждать. Человеческое стадо снова убивает друг друга. Интересно, скольких своих сородичей убил этот, небритый? За что?
– Не стоит бояться неизбежных вещей, – сказал я. – Не надо. И не переживай из-за меня.
Южанин всхлипнул и прижал меня к себе. И я обнял его, пережимая сонную артерию. Осторожно отключил. Мне не хотелось причинять ему боль. Он умер уже после того, как потерял сознание, а мне было как-то…
Грустно? Не знаю. Не понимаю. Странно. Его кровь – коктейль с адреналином – оказалась совсем неплохой на вкус, но пить было как-то…
Я решил, это потому, что он – не добыча, а жертва. Мне неприятно, когда люди выбирают мне еду. Должно быть приятно, льстить – вот, никуда не надо бегать, возьми и выпей – но почему-то не польстило.
Когда я выходил из камеры, Дерек сказал:
– Невкусно, малыш?
Я пожал плечами. Надо было что-то сказать, и я сказал:
– Не люблю привкус страха. От него кровь портится.
Почему-то это Дерека рассмешило. Он явственно сдержался, чтобы не похлопать меня по спине – молодец, что сдержался. Мне хотелось его убить. Просто так – я был сыт.
– Привыкай, сынок, – сказал Дерек, отсмеявшись. – Будешь выполнять задание – скорее всего, будешь пить, в основном, такое.
Я кивнул. Я уже начинал о чем-то таком догадываться… Погоди, говорить дальше или не надо? Мне кажется, ты не сможешь это опубликовать, если я продолжу.
Ну, как хочешь. Слушай.
Они сделали мне документы Анка, который еще недавно считался
Теперь Каит, выждав некоторое время, опять решил прибрать его к рукам.
Если бы меня хоть немного интересовали стадные борения и бодания, я почитал бы газеты – взглянуть, как стадо мотивирует очередную бойню. Ну, знаешь – древние традиции, свобода, память предков, посягновения на святыни… Но я не забавляюсь такими вещами. Любая война идет за пастбища, корм и горючку для стада. Все прочее – человеческое враньё.
На данный момент войска Каита границу не переходили – что-то им мешало. Вожаки стад из разных земель договаривались между собой о неких условных нормах приличия; лидеры Каита не хотели выглядеть особенно агрессивно в глазах соседей.
Впрочем, ты все это знаешь лучше меня. Вся эта политика – суета стада – шита белыми нитками. Люди не могут заявить прямо, что им нужны нефть, газ и территории – им нужно долго и изощренно описывать вымышленные цели, вроде восстановления неких идеалов и оздоровления обстановки.
Они искали повод не только обстреливать города Анка через границу или бомбить их с самолетов, но и ввести в него войска. Поводом должен был стать я… или, точнее, проект «Ночная Тень».
Разумеется, стадо Анка тоже не отличалось покладистостью. Военные преступники, которыми меня кормили во время инструктажа, организовывали диверсии и сеяли панику на территории Каита… Надо сказать: «Нашей общей родины», – да? Война как война. Стадо на стадо – пластают мясо тоннами, договориться нельзя. Жители Анка и… надо сказать: «Наши соотечественники», да? – ты ведь знаешь, как они друг к другу относятся. Ты ведь называешь южан «лёлики шепелявые»? А они наших сограждан зовут «трупоедами» – и это еще не самое сильное словцо.
Мне объяснили, что я должен сделать.
В столице Анка расположилось несколько дипломатических миссий из разных мест, а главное – офис Союза Справедливых, этой стадной организации, которая держит нейтралитет в любых войнах, собирает корм для голодных, лекарства для увечных – и никогда не успевает никуда толком, потому что бед всегда слишком много. Это были мои объекты.
– В сущности, ты можешь убивать кого угодно, малыш, – говорил Дерек, объясняя задачу. – Пусти им кровь, бросай трупы на видных местах, самое лучшее – если будешь убивать детей…
– Обычно я детей не убиваю, – говорю. – Они невкусные.
– Сынок, это тебе не ресторан, – ухмыльнулся Дерек. – Я предлагаю детей. Будет время – увечь тела. Но это – баловство. Главное – послы и справедливцы. Развлекайся с ними, как хочешь, только не прячь. Оставляй там, где сразу найдут. Пару раз напиши где-нибудь на стенке рядом «Убирайтесь вон!» – на их поганом жаргоне, конечно, и лучше – кровью. Если попадется девка из медицинской миссии – придумай с ней что-нибудь красивое. Раздень, выколи глаза, отрежь голову… Ну, чему я тебя учу, солнышко! Ты и так знаешь, верно?