Интимная жизнь элиты
Шрифт:
Отец лишь качал головой. Он сдерживался, но чувствовалось, что был на пределе.
– Ну что сказать, – Игнат, словно Тарас Бульба, оглядел своих сыновей, когда они сели за общий стол.
– Сказать нечего, – усмехнулся Ромка.
– Вот именно, – подтвердил Игнат. – На сон грядущий мы затеваем разговор о тебе, Максим!
– Да чего, отец, – все ясно!
– В том-то и дело, не все! Ты понимаешь, куда ты залез и что может случиться потом? Я категорически против Африки и этого государства, где, кроме малярии, ничего
– Там уран. А он нужен нашей стране.
– Потому как у нас своего урана нет, – засмеялся Ромка. – Па, но почему ты все время сопротивляешься. Пусть, ну пусть…
– Он должен какое-то время поработать в министерстве. Я из-за этого не перевелся в МГИМО!
– И зря, надо бы перевестись! – усмехнулся Максим.
– Скажи что-нибудь дельное, – строго сказала мать.
– Можно и дельное. Я сам навязался в КГБ. Я сам навязался в Африку… Там знакомый принц. Через него я буду влиять на международную политику. Мы вытесним англичан… Отец сам всю жизнь занимался этой геополитической крутовертью – и вдруг теперь засопливил…
– Что ты сказал! – прикрикнула мать.
– Да я не в обиду. Я – фигурально…
– Вот-вот, фигурально, – промычал Игнат. – Глупость рождается раньше нас… Думаю, что тебе надо остаться в Москве. Повзрослеть. Там сопливых и без тебя много! Я уже кое-что продумал и кое с кем поговорил…
Ромка встал из-за стола и замахал руками.
– Я думаю, следует проголосовать… Я – за Африку. Отец зря напускает пару. Чтобы повзрослеть, Максиму нужна самостоятельность, и пусть он ее получит!
– А может, и вправду стоит его отпустить, – робко вставила мать, боязливо поглядывая на мужа.
Отец молчал.
– Вот и решили, – сказал авторитетно Ромка. – Два – за. Маму можно считать за полголоса… Отец, подумав, воздержался.
– Шалопай, – вдруг строго взглянул Игнат. – Иди в свою комнату.
Все поняли, разговора не получилось. И Игнат обидчиво сказал: он будет действовать по собственной воле…
Тем временем Максим кому-то звонил по телефону и уверял, что в Африке он не застрянет, так как отец против…
Максим уезжал сотрудником посольства. Многие утверждали, что в маленькой стране легче сделать дипломатическую карьеру. Здесь и продвижение быстрее. Большинство, например, прельщалось лондонской престижностью! А здесь не успел оглянуться, как уже второе лицо в посольстве… А то и первое!
Правда, скрывал Максим от всех встречу с заместителем начальника Первого главного управления. Генерал Романов посадил его напротив себя и сказал:
– Вижу, ты молодой, но прыткий. Знай, что тебя там ждет английское засилье.
– В курсе, товарищ генерал. Я в этом смысле обладаю определенной информацией.
– Главное, – Романов щедро улыбнулся. – Войти в сферу деятельности принца. Оказаться ему нужным.
– Он учился у нас, пропитан нашим духом, и
Глава 13
Ребята говорили, что в работе с приватом главное – это создать неформальные отношения, своего рода трансфер. Без этого он не будет настоящим наставником – значит, не передаст ноу-хау: тонкости разведывательной работы.
Трансфер (в простейшем понимании союзничество) рождается, как утверждают психологи, на чувстве. Для многих дело сложное: ведь в обычной жизни чувства возникают сами по себе – понравился или не понравился… самопроизвольно, не требуя наших усилий.
А здесь встречаешься с человеком, который годится в отцы, который еще вчера был чужим, незнакомым, и он вдруг должен стать для тебя близким, почти родным. К тому же он представитель службы, способен на тебя давить… своего рода цензор!
И вот перед тобою стоит задача: настроиться, почувствовать… и вызвать у себя к нему чувства.
Кто-то из слушателей сказал: простому человеку этого, пожалуй, не дано…
Может быть, и так… Ведь, чтобы это произошло, надо быть готовым, настроенным, целенаправленным. Опытные разведчики утверждали, что с этим, видимо, надо родиться. Родиться с особой чувственной настроенностью. Иначе талант настоящего профессионала не разовьется.
Для Егора наставник свой. В Братышева он был влюблен еще суворовцем. Но это было давно, когда Сергей Анатольевич был не приватом, а отцом друга.
Но теперь Егору предстояло создать новые и, возможно, более глубокие отношения. Егор неожиданно испугался. А вдруг Братышев, выбрав его, ошибся? Ведь приват в любую минуту может отказаться от своего подопечного.
Чего греха таить, повлияло и настроение Юрки. Тот ходил с посеревшим лицом и жаловался на своего привата.
– Такое впечатление, – говорил Юрка, – что я для него подопытная мышка. Не больше.
– У тебя с ним не складываются отношения?
– Сам не знаю. Водил в ресторан «Прага». Он пил и ел много. И без умолку говорил о том, что разведка не любит предателей. Но они, мол, были, есть и будут! Пока существуют людские грехи: выпивка, деньги, девочки и мальчики. А сам все время подливал мне водочки: «Пей! Разведчик должен быть крепким малым, способным из любой ситуации выходить сухим… А ты знаешь Горди?»
– Гордиевского, что ль? – спросил Егор.
Юрка кивнул.
– Говорю ему, да, знаю – не лично, конечно. А он, не слушая, обидчиво заметил, что, мол, был с ним рядом. Гордиевский его предал, как и многих других…
– Скажем весело, заложил, – усмехнулся Егор. – Его можно понять. В нем кровоточило прошлое. Может быть, это только преамбула… А дальше… Поживешь – увидишь. Может быть, он и не так уж плох. За битого иногда троих, а то и больше небитых дают…
Юрка только тяжело вздохнул…