Интимная жизнь элиты

Белянкин Евгений Осипович

Он долго не появлялся на званных вечеринках, и Светская львица, как-то вспомнив, вдруг спросила Цыгана:

– Твой английский приятель, что, так на Урале и сгинул?

– Да нет. Он давно приехал. И очень благодарен. Только его сейчас «пасут» здорово.

– «Пасут»? Он что, животное?

– Животное, но особого рода. Его, видимо, подозревают в шпионаже, как всех иностранных журналистов.

– Не может быть? Мы же демократическая страна!

– Естественно… Но они-то иностранцы! Что у них там

в голове?!

…После поездок корреспондента Сухорукову сделали выговор. Тогда он решил пригласить на допрос Светскую львицу, о чем доложил в ЦК. Его вызвали к куратору.

Разговор был короткий.

– Вы считаете, что корреспондент занимается сбором секретных материалов? В том числе о сибирской язве?

– Да.

– И он знаком с Лизой? Она потворствует корреспонденту?

– Да. Но через посредника – танцовщика, промышляющего золотом.

– Арестуйте его и допросите…

– Но он любовник.

– М-да. Печально, Сухоруков. Вы проглядели, а теперь задним числом пытаетесь… Арестуйте его. Но если вы вызовете на допрос…

– Я должен ее вызвать.

– У вас голова на плечах?

– Пока еще…

– Ну вот – пока еще. Этого не должно быть. Она здесь ни при чем, поняли, генерал?!

Генерал Сухоруков приехал к себе и приказал арестовать Цыгана. Еще приказал вызвать на допрос Светскую львицу…

Правда, на следующее утро он застрелился.

Генерал Власенко нахмурился.

– Значит, Сухоруков с ней не говорил.

Полковник Салтыков расторопно сказал:

– Нет, почему же, говорил. В Управлении он сам позвонил ей и официально попросил приехать на допрос. Впрочем, разговор, товарищ генерал, записан на пленку.

– Если не трудно, включите.

Полковник взял кассету и вставил ее в магнитофон. Власенко сразу узнал голос Сухорукова.

– Это ты, Лиза?

– Дядя Вася? Приветствую. Я вас давно не слышала.

– На этот раз, Лиза, я обращаюсь к тебе как официальное лицо. Ты должна прийти ко мне на Лубянку.

– На допрос что ль? Не по поводу ли англичанина?

– Ты мне должна рассказать всю подноготную…

– Вы что, обалдели – я, и на Лубянку? Вы хоть думаете, что говорите? А если не приду?

– Я вынужден буду…

– Ах, поняла! Вы вынуждены применить силу. Пришлете своих агентов… или кого там?! Может быть, черный воронок!

– Я сказал, Лиза, – и ты придешь! Это важное, государственное дело! А перед государством все равны!

Голос Лизы изменился. Из немного кокетливого, он стал ироническим.

– И это мне говорит генерал, которого я знала с детства, генерал, который обязан своей карьерой нашему дому.

– Лиза!

– Забудьте мое имя! Я вам не Лиза! Забудьте этот телефон, как и наш дом… Об остальном я позабочусь сама.

Лиза резко опустила трубку.

Генерал выругался матом…

Дальше запись обрывалась. Какое-то время в кабинете Власенко стояла раздумчивая пауза.

Салтыков пожал плечами.

– Вот так, товарищ генерал.

– Я его понимаю. Ему в эти минуты было несладко. Только не могу понять – на хрена она ему нужна?

– Он, видимо, хотел все знать из первых рук…

Власенко усмехнулся.

– Из первых рук… Она же глупая баба, слабая на передок. Чего можно было узнать из ее первых рук… Другое дело – Цыган, отпетый парень! Но тут…

– Но тут, как в кино: все обрывается.

– Кто он?

– Фарцовщик. Узкого профиля. Вроде не сидел и не судим. Занимался только золотишком. Поставляли свои люди из глубинки. С корреспондентом раньше знаком не был. Но теперь точно установлено – в Англии во время гастролей попал в полицию и побывал, вероятнее всего, в руках разведки.

– Обработали… или многое в этом деле лишь совпадение?

– Навряд ли… Мы продолжаем разбираться…

Глава 9

Егор был в институте, когда к Лаврентьевым заявился Максим. Савченков пришел без звонка. Его не ждали, но Мила Владимировна обрадовалась. Она давно не видела Максима, а за то время, пока они не общались, он стал солиднее и возмужал. Респектабельная одежда, моложавое, довольное жизнью лицо.

Старые ссоры с Настей давно забылись. Настя, слава богу, окончила школу с серебряной медалью и теперь «вертушка», как ее за глаза называла бабушка, училась в театральном институте.

– Театр начинается с вешалки, – восклицала Настя. – Не стану артисткой, буду работать на вешалке.

Это к тому, что ей, проходящей практику в театре, приходилось часто помогать бабушкам-гардеробщицам.

Но сейчас Насти дома не было, и Максим чувствовал себя более раскованно. Он успешно окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ и остался в Министерстве иностранных дел. Конечно, не без помощи отца, но… как бы сказала бабушка, все просто – дети всегда остаются своими детьми.

Максим же уверял Милу Владимировну, что это неправда. Отец пальцем не пошевельнул. А остался он лишь потому, что отобрали в КГБ.

– Я этого хотел всегда, – сознался Максим. – В свою пору с Егором дали клятву: будем разведчиками.

– Семейки, – сказала Мила Владимировна. – В общем, нас с твоей матерью в будущем ждут одни переживания…

В это время и появился сам генерал Лаврентьев. Александр Николаевич облобызал Максима. Потом прошел на кухню, потянул носом:

– Пахнет вкусно. Может быть, по случаю такого именитого гостя махнем по рюмочке… Как мать смотрит на это?

– Настя придет поздно. А вот Егор обещал. Ведь сегодня суббота…