Интриган. Новый Петербург

Чехин Сергей Николаевич

Тесла в ужасе распахнула глаза и попыталась захлопнуть дверь, но та не поддалась, загодя приваренная к обшивке.

— Игры кончились, — подбросил на ладони ослепительный огненный шар. — Не хочешь по закону — будет по моему. Сегодня я твой судья. Обвинение — измена Родине. Приговор — смерть!

Сфера с тихим гудением метнулась в гадину, оставив позади яркий трассер. Однако в шаге от цели брызнула во все стороны снопом искр. И подобное возможно лишь при одном условии — если перед снарядом поставили барьер. Но как?

Неужели?..

— Что? — темные губы расплылись в самодовольной ухмылке. — Не ожидал? Думал, я как наркоторговец — никогда не пробую собственную дрянь? Ты ошибся, красавчик. Я накачана манородом по самый гипоталамус. И сейчас ты узнаешь, на что способен разум, лишенный догм, запретов и ограничений. Тебе никогда не пробить мой щит. На моей стороне — передовая наука. Мои знания — непобедимы.

— Наука? — хмыкнул и вытер с губ струйку крови. — Я покажу тебе, что такое настоящая наука.

— Ну, давай, — предательница расплылась в ехидной ухмылке. — Удиви меня.

— Как думаешь — справится ли твое хваленое поле с двумя атомами свинца, разогнанными до субсветовой скорости?

— Ч-что?! — женщина в изумлении распахнула глаза. — Эти частицы слишком тяжелы! Это… невозможно!

— Только на твоем уровне, — усмехнулся. — Но я-то знаю побольше вашего. Лет эдак на сто. И если запустить частицы в вакуумном туннеле диаметром около двадцати километров, предварительно охладив до температуры абсолютного нуля, частицы смогут развить скорость в две трети от света благодаря свойствам сверхпроводимости. И знаешь что?

Заговорщица отшатнулась и попыталась усилить щит, но было слишком поздно.

— Я уже разогнал атомы до нужной скорости. Осталось только свести их в одной точке — скажем, в твоей глупой предательской башке.

— Ах ты тварь!

Она рванула ко мне быстрее ветра, выставив перед собой скрюченные пальцы. Меж ногтей бесновалась тонкая голубая молния, которую я видел лишь однажды — когда Распутина пугала Хмельницкого лишением Дара.

Заклинание, временно выводящее из строя колдовские способности, ударило мне прямо в грудь. Но прежде чем сердце тревожно екнуло и пропустило удар, я обхватил голову предательницы и навел разогнанные элементы на цель.

Лицо Николь перекосилось, колени дрогнули, а руки обвисли плетьми. Соударение элементарных частиц не привело ни к большому взрыву, ни к образованию кротовой норы, как думали всякие конспирологи.

Но полученной энергии вполне хватило для обширного инсульта, и безумная ученая грохнулась на брусчатку, точно марионетка с обрезанными нитями.

Эпилог

Рев гудка всколыхнул пелену предрассветного тумана, и первые лучи озарили идущую с востока громаду, издали напоминающую плавучую гору.

Сходства с айсбергом придавала белая краска и позолоченные окантовки фальшбортов, орудийных портов, иллюминаторов и якорей.

На носу подобно хризантеме

японского флота красовался распростерший угловатые крылья орел из чистого золота, и я побоялся даже примерно прикинуть, сколько весила такая фигура.

Высоченный корпус со скошенными клепаными бортами нес две башни со спаренными орудиями главного калибра — столь огромными, что в каждое без труда забрался бы человек, причем не самый маленький и худой.

Рядом с башнями высились радиомачты с надстройками и рубками, меж которых чадили черным дымом четыре трубы.

Под ними виднелись выпуклые спонсоны малого калибра — причем по флотским меркам. На земле эти малышки крошили бы бетонные ДОТы за милую душу, а уж про всякую мелочь и думать страшно.

На растяжках трепетали флажки, на кормовом флагштоке развевалось огромное — с три школьные доски — полотнище петровского триколора.

Вдоль палубы выстроились гардемарины с трехлинейками на плечах — все в парадной форме цвета хаки. За ними стройными рядами вытянулись матросы в парадных светлых кителях и бескозырках.

Когда линкор бросил якорь у причала и отдал швартовы, нам пришлось до хруста в шеях запрокинуть головы — столь огромен и величественен был флагман императорского флота.

Не только мощь, но и символ богатства — готический красавец, наводящий ужас на врагов, вдохновляющий союзников и заставляющих «нейтралов» пересмотреть планы в пользу истинного хозяина семи морей.

Он был столь высок, что вместо трапа его снарядили раздвижным подъемником наподобие того, что используют космонавты при погрузке в ракеты.

Когда же лифт опустился, мы увидели офицера в двубортном пиджаке с золотыми эполетами, платиновым аксельбантом и бархатной портупее через грудь.

Осмотревшись, визитер подошел к нам и спросил:

— Гектор Старцев?

Я выпрямился, несмотря на бешеную усталость, и молча кивнул.

— Прошу за мной. Он ждет.

Подробности не требовались. И так понятно, о ком шла речь.

На палубе нас встречал капитан и все старшие офицеры в полном составе.

— Караул — равняйсь! — гаркнул капитан и приставил ладонь к виску, хотя обычно гостей встречал чин в более низком звании. Но для меня, похоже, сделали исключение. — Смир-но!

Несколько сотен моряков взяли под козырьки, и я не придумал ничего лучшего, как ответить тем же жестом. Этого оказалось достаточно, и мы продолжили путь.

Прошли через мостик и спустились в бронированную цитадель — самое защищенное место корабля, где и находилась императорская каюта.

Впрочем, если не обращать внимания на отсутствие окон, во всем остальном помещение напоминало люкс в самой дорогой гостинице.

Дорогущие персидские ковры на полу, японская ширма перед низкой — на японский же манер кроватью, изысканная деревянная мебель и толстенный письменный стол.