Интриганка
Шрифт:
Ив лежала в отдельной палате, забинтованная с ног до головы; бесчисленные, торчащие в разные стороны трубки, прикрепленные лейкопластырем к рукам и телу, напоминали некие непристойные придатки. Из-под повязок видны были только губы и глаза.
– Здравствуй, Ив...
– Джордж... – еле слышно прохрипела она.
Меллис нагнулся поближе, чтобы услышать хоть слово.
– Ты... не сказал Алекс?
– Нет, конечно, нет.
Джордж сел на край кровати:
– Я пришел, потому
– Знаю почему... Мы... должны идти до конца...
Чувство непередаваемого облегчения охватило Меллиса.
– Прости меня, Ив. Мне так стыдно. Я...
– Попроси... кого-нибудь... позвонить Алекс... и сказать... что я уехала... вернусь... через... несколько... недель.
– Хорошо.
Налитые кровью глаза уставились на Меллиса.
– Джордж... сделай мне одолжение...
– Что, Ив?
– Сдохни... да так... чтобы помучиться... подольше.
Она долго спала, а когда проснулась, у постели сидел доктор Уэбстер.
– Как вы себя чувствуете? – мягко, спокойно спросил он.
– Очень... устала. Что... со мной?
Доктор поколебался. Рентгеновский снимок показал перелом скуловой кости; скуловая дуга впилась в височную мышцу так, что она не могла открыть рот: боль была невыносимой. Нос и три ребра тоже сломаны, на ягодицах и ступнях глубокие ожоги.
– Что? – повторила Ив.
Доктор Уэбстер как можно осторожнее объяснил:
– Раздробленные скулы и сломанный нос. Лобные кости смещены. Обломок скуловой дуги давит на мышцу, открывающую и закрывающую рот. Сигаретные ожоги. Но мы постарались все исправить.
– Дайте зеркало, – прошептала Ив.
Этого Кит допустить не мог.
– Извините, – улыбнулся он, – у нас не держат зеркал.
– Как... как я буду выглядеть, когда с-снимут бинты? – запинаясь, спросила Ив, боясь услышать ответ.
– Потрясающе! Точно так же, как раньше.
– Не... верю!
– Вот увидите. А сейчас, может, все-таки расскажете, что произошло?
Последовало долгое молчание.
– Меня сбил грузовик.
Кит Уэбстер вновь потрясенно спросил себя, неужели нашлось животное, способное поднять руку на эту прелестную девушку, но только покачал головой: он давно уже перестал удивляться тому, до каких глубин жестокости и подлости может опуститься человек.
– Мне нужно имя, – мягко повторил он. – Только имя. Кто это сделал?
– Грузовик.
Доктор Уэбстер недоуменно нахмурился. Почему они так дружно лгут? Сначала доктор Харли, теперь Ив Блэкуэлл.
– Мы обязаны сообщать полиции о каждом случае разбойного нападения, – объяснил он.
Ив с трудом дотянулась до руки доктора, лихорадочно сжала:
– Пожалуйста... если узнают сестра...
– Я не могу написать в рапорте, что это было дорожное происшествие. Дамы не бегают по улицам в голом виде!
– Прошу... вас.
При взгляде на несчастную девушку сердце Кита сжалось.
– По-моему, вы споткнулись и упали с лестницы.
Она чуть крепче стиснула ладонь Уэбстера:
– Именно... так все и произошло.
– Значит, я прав... – вздохнул доктор Уэбстер.
Кит ежедневно навещал Ив по два-три раза, приносил цветы и маленькие подарки из больничного магазина. И каждый день Ив встревоженно спрашивала:
– Почему я лежу здесь целыми днями, просто так, без всякого лечения?
– Ошибаетесь, вами занимается мой коллега, – объяснил Уэбстер.
– Коллега?
– Мать-природа. Под этими устрашающими повязками непрерывно идет процесс заживления.
Каждые несколько дней он снимал бинты, внимательно обследовал Ив.
– Позвольте мне поглядеть в зеркало, – умоляла она, но в ответ неизменно слышала:
– Пока нельзя.
Ив ни с кем больше не общалась и постепенно привыкла с нетерпением ожидать его визитов. Доктор Уэбстер не обладал располагающей к себе внешностью: худой человечек, небольшого роста, с редкими волосами песочного цвета и близорукими, непрерывно мигающими карими глазами, держался скованно и смущенно, что очень забавляло Ив.
– Вы были когда-нибудь женаты? – спросила она однажды.
– Нет.
– Почему же?
– Я... не знаю. Наверное, потому, что вряд ли гожусь в мужья. Меня постоянно вызывают в больницу.
– Но девушка у вас, конечно, есть?
Кит неожиданно залился краской:
– Ну, как вам сказать...
– Так и скажите, – продолжала шутливо допрашивать Ив.
– Ничего постоянного. Так, случайные встречи.
– Готова поклясться, все сестры без ума от вас.
– Нет. Боюсь, я не очень-то гожусь для романов.
Ив мысленно согласилась с ним. И все же, когда она говорила о докторе с медсестрами и практикантами, ухаживающими за ней, все отзывались о нем как о некоем божестве.
– Этот парень делает чудеса, – сказал какой-то практикант. – Нет на свете того, чего он не смог бы сделать с человеческим лицом.
Ей рассказывали о работах Уэбстера по исправлению врожденных уродств детей и взрослых, но, когда Ив спросила об этом самого доктора, тот отделался несколькими сухими фразами:
– К сожалению, люди привыкли судить своих близких по внешности. Я пытаюсь помочь тем, кто имел несчастье родиться с физическими недостатками. Такая операция может совершенно изменить их жизнь.