Интриги темного мира
Шрифт:
– А Сандис у нас кто?
– задумчиво перебирала я в памяти похожие лица блондинов, нет, вроде не знаю такого.
– Это я, - улыбнулся один из эвинов, и вот теперь я его вспомнила.
– А, так это ты был с нами в белом мире... прости, имени мне тогда твоего не сказали, - обрадовалась я, и он засиял в ответ, - поздравляю... будьте счастливы. Так точно не будем никого предупреждать? Ну, как хотите. Тогда давайте решать, отдаем меня темным колдунам или нет?
– С ума сошла?
– Прикрикнул на меня свекор, - ничего лучше не могла придумать?
– А что это ты на нее так
– Сразу озверел Найкарт, и уставился на колдуна почти с ненавистью.
– Найк!
– нужно поторопиться, пока братец не наломал дров, - Это отец Дэса... ты что, не видишь сходства? А вот это его братья, Райвор, Зигерс и Силмор. И раз ты мой брат, тебе они теперь тоже не чужие.
– Всю жизнь мечтал...
– тихонько фыркнул Найк.
– И я счастлив, сынок, - едко ухмыльнулся ему Вандерс, - а вот идею отдать ее колдунам иначе как сумасшедшей, назвать не могу. Вы хоть представляете, на что они способны?!
– Отлично представляем, - поддержал его Берди, - и потому даже не рассматриваем такой вариант... а вот устроить им с помощью сферы несколько неприятных сюрпризов вполне можем.
И все живо принялись за обсуждение военных действий, оставив меня в покое вместе с моими размышлениями и изумительным десертом из кусочков фруктов, орехов и взбитых сливок, и тоненькими сухими печеньями, которыми этот десерт полагалось есть.
Глава 23 Время собирать камни
– Как ушли?- стараясь ничем не показать своего гнева, Неджериз изо всех сил стиснул проводник шара.
– Никто не знает, сначала охрана услышала шум, и вдруг стало тихо, но входить не стали... совещание было секретным. А потом прибежал подросток... позвать Эндерада, одной из женщин стало плохо. Заглянул в кабинет - там никого. Стулья валяются, значит...
– торопливый шепот доносчика прервался, он замер с открытым ртом, и в его черных глазах заметался ужас.
В шаре появилась мускулистая рука, грубо схватила округлый камень связи и резко рванула цепочку.
– Пощади...
– шептали губы шпиона, но слушать его мольбы и просьбы у Неджериза не было никакого желания.
Он резко снял руки с серебряных рукоятей и злобно выругался. Тьма! Последний из тех, кто давали самую важную информацию. Проклятый ковен как с ума сошел... вычистили все торговцев, слуг и конюхов, тех кто всегда в курсе всего и на кого никогда раньше даже не падало подозрение. Похоже, он чего-то упустил... или не знает до конца... ну так это можно исправить.
– Исмодия ко мне.
– Я тут, - колдун шагнул в проем, - что прикажешь?
– Расскажи мне, чем заняты сейчас Гетлосх и Крингерд.
– Но, - запнулся Исмодий, посмотрел в яростные и насмешливые глаза того кто по закону считался теперь его тестем и почувствовал как сердце сковал мгновенный холод.
Не смотрят так те, кто, погрузившись в опыты и исследования, ничего не знает и не замечает вокруг. Впрочем, он уже проявил несколько дней назад свою прозорливость, когда,
– Не стесняйся, - ехидно усмехнулся верховный колдун, и повернувшись к шкафу, достал с полки флакон синего стекла, той особой формы, которую придает своим фиалам только один алхимик Саргаша, - Вижу, тебе знаком этот цвет... так же как мне знакомо, кто и сколько приказывал изготовить этого зелья. Но почему ты не попросил меня, а обратился к другим колдунам, когда тебе понадобилось это зелье? А главное, почему боишься снимать проросшее в тебе разрушение? Это же не необратимое проклятье?! Хотя, молчи, дай сам догадаюсь... его наложили на тебя, как знак твоей преданности? И как только оно падет, твой истинный хозяин будет знать, что ты его ослушался или предал? Так что же такого ты сделал... или не сделал в тот осенний вечер... тридцать лет назад, что до сих пор преданно оплачиваешь свою вину болью и страхом?
– Откуда...
– губы колдуна свело, по спине ударило острой болью, и он упал на больные колени, проклиная не столько собственную недогадливость, сколько давно прошедшее желание отомстить.
Ведь не мальчик уже был, знал и видел, месть разрушительное чувство и одинаково больно бьет в обе стороны, только не всегда одновременно. Но верил, что это не про него... как самый наивный белый.
– Исмодий, мне очень жаль, что я вынужден причинить тебе боль, но время не терпит. Давай поторопись с выбором, кому ты будешь служить, мне или Крингерду? Поверь... я даже не остановлю тебя, если ты выберешь его, только женщину свою не забудь... и того, что вернуться будет невозможно. Выбирай, пока я добрый.
Это было очень в его духе, сказать, что он добрый, невольно ухмыльнулся Исмодий, и звучало не шуткой и даже не кокетством, а последним, самым жестким предупреждением. Интересно, сколько ему на самом деле лет, глотая внезапно ставшую вязкой слюну, отстраненно задумался стоящий на коленях колдун, сто или двести? Он был точно таким же сухощавым и подтянутым и сорок пять лет назад, в несуществующем теперь императорском дворце, когда Исмодий юным учеником вошел в его кабинет дворцового мага. Он останется таким и до смерти... как всем известно, колдуны живут ровно до того времени как ошибутся... или им надоест.
– Ну?
– Я остаюсь с вами... и все расскажу, - колдун очень надеялся, что принял правильное решение.
– Садись и коротко скажи, в чем суть их заговора, пока я делаю тебе порцию лекарства, - приказал Неджериз, наливая в бокал воды и отвинчивая с фиала пробку.
– Они решили захватить ту ходящую сами. После того, как послали в ковен и повелителям ультиматум, расставили по всем источникам белого мира проклятья, чтоб она не решилась связываться с ними оттуда, всячески вынуждая объявиться именно на Альбете. Крингерд считал, что Вандерс не даст женщине своего сына соваться в мир духа. Но они ушли именно туда.