Интрижка
Шрифт:
— Иззи? — ответила она.
— Привет, я дома.
— Хорошо… как ты?
Как я?
Помимо поведения Джонни, которое объяснялось печальным фактом, что сегодня была годовщина смерти его отца, и, не говоря уже о том, что после того, как мы в последний раз занимались сексом, он не проявил ни капли нежности (вообще, если не считать того, что усадил меня на столешницу, что я, вроде как, посчитала за нежность), — кроме приятного, долгого и восхитительного поцелуя возле моей машины — я была в порядке, тем более, завтра вечером он собирался прийти
— Я в порядке, — подтвердила я, открывая стойло Серенгети и заходя внутрь, я погладила ее по морде, в то время как она задвигала ноздрями, чтобы понюхать мою шею и разметать дыханием мои волосы.
— Проклятье, — пробормотала Дианна.
Моя рука на Серенгети остановилась, и я сосредоточилась на Дианне.
— Что? — спросила я.
— Проклятье, — повторила она.
— Почему ты повторяешь «проклятье»?
— Ну, Джонни Гэмбл — это Джонни Гэмбл.
Одна конкретная область в моей груди сжалась от того, как она передала эту очевидную, но все еще сбивающую с толку информацию.
— И что это должно означать? — надавила я.
— Он Джонни Гэмбл из «Автомастерских Гэмбла». Он тебе это сказал?
Нет, он мне этого не говорил.
И вдруг мне стало неловко из-за того, что мне не нравилось все это время.
Но сейчас стало еще хуже, так как Дианна знала о мужчине, с которым я переспала, больше меня.
Серенгети начинала нервничать, поэтому я подтолкнула ее к выходу из стойла, и, оказавшись в проходе, она выбежала из открытого отсека позади на пастбище.
Я перешла к Амаретто, сообщая Дианне:
— Нет, он мне этого не говорил. В смысле, мы разговаривали, но также занимались другими вещами. — Я позволила невысказанным словам повиснуть в воздухе, прежде чем продолжить: — Я не знаю, что такое «Автомастерские Гэмбла».
Даже несмотря на то, что мне казалось, я не знала. Что-то в этом названии показалось мне знакомым.
— Ты прожила здесь недостаточно долго, — пробормотала она, когда я открыла стойло Амаретто и подошла, чтобы быстро погладить его, прежде чем выпустить. Чуть громче Дианна сказала: — Знаешь заправочную станцию в городе?
Ох, точно.
Вот где я это видела.
— Она принадлежит ему?
— Она и еще семь таких же в трех округах. Ни одной в городе, только в округах. Некоторые из них похожи на мини-маркеты. Во всех продаются бензин и оказываются услуги по ремонту автомобилей.
Ого.
Это впечатляло.
— Он унаследовал их от отца, который тот унаследовал от своего отца, — сообщила Дианна.
Не менее впечатляюще.
Выйдя вслед за Амаретто, я остановилась у открытого отсека, облокотилась на него и наблюдала, как лошади, воссоединившись на пастбище, фамильярно обнюхивают друг друга.
— Не уверена, почему это заслуживает проклятий, — поделилась я.
— Потому что часть Джонни Гэмбла — это также история Джонни и Шандры.
Я замерла.
Джонни и Шандры?
В сознании всплыли кристаллики соли для ванн, я видела их до такой степени ясно, что казалось, будто
— История? — прошептала я.
— Стопроцентно сценарий романтического фильма, но написанного человеком, которого судьба обделила счастьем.
О, Боже.
— Он — великолепен. Она — сногсшибательна, — продолжила Дианна. — Когда они начали встречаться, не думаю, что кто-то удивился. Он любил ее. Она любила его. И когда я это говорю, я имею в виду любовь Ромео и Джульетты. Ланселота и Гвиневры. Скарлетт и Ретта.
Мой желудок сжался.
— С соответствующим дерьмовым финалом, — продолжила она.
— Что случилось? — Я все еще шептала.
— Никто не знает. В один прекрасный день все просто закончилось. Она уехала, он остался. С тех пор ее никто не видел. Но надо сказать, все просто взбесились. Никто не рассчитывал на такое завершение. Все, включая меня, были уверены, что в его автомастерской будут работать мини-Джонни, которые, повзрослев, спалят трусики всех местных девчонок, а мини-Шандры, с которыми он будет обращаться как с принцессами, повзрослев, станут королевами выпускного бала и будут разбивать мальчишеские сердца. Когда этого не произошло, мне кажется, даже пастор Томас решил, что Бог оплошал.
Мой желудок все еще скручивало, сердце билось очень сильно.
— С той истории прошли годы, но у Джонни никого не было и, опять же, ничего удивительного. Каждая женщина в Мэтлоке держится подальше. Не то чтобы он шатался по округе, пытаясь похоронить свою печаль в каждом предложенном ему теплом теле. Просто первые несколько женщин, которые надеялись залечить его разбитое сердце, успокоить измученную душу, больно обожглись.
Больно обожглись.
Я недавно больно обожглась, но не из-за такого парня, как Джонни. А из-за такого мужчины, как мой отец.
Я не знала наверняка, но подозревала, что если бы это произошло с таким парнем, как Джонни, было бы еще хуже.
Намного хуже.
— Ты сказала, прошли годы? — спросила я.
— Детка…
— Может, он…
— Детка, послушай меня, — яростно прошептала она. — После того, что случилось с Кентом, если бы ты нашла парня, я бы поддержала тебя, болела бы за тебя, радовалась, что ты снова в седле, надеялась на лучшее, потому что ты этого заслуживаешь. Не уверена, что знаю кого-то, кто заслуживает этого больше тебя. Так что говорить тебе все это мне нелегко.
— Думаешь, он…
— Я думаю, что ты сладкая, как конфетка, хорошенькая, как куколка, а он мужчина. Заполучив тебя, он не подумает: «С ней нужно обращаться осторожно. Она милая, добрая и чувствительная, а моя бывшая обожгла меня так сильно, что я никогда не оправлюсь, так что я должен оставить ее в покое». Он не примет во внимание твоей чувствительности. Он просто переступит через тебя и пойдет дальше.
— Завтра вечером он придет на ужин, — выпалила я.
— Что ты сказала?
— Завтра вечером он придет на ужин. Я готовлю ему куриные энчиладас в мультиварке.