Интро Канарейки

Задорожня Виктория

— Среди обитательниц беспокойно… Поймите, Никита Александрович, их прежний хозяин… удалился, назовем это так. И осталась полная неопределенность… Особенно у девушек, чье совершеннолетие не за горами. Они убеждены, что только Хозяин может оговорить с потенциальными клиентами условия купли-продажи. И считают, что для них это-жизненно необходимо. Ну, вы же понимаете, о чем я…

— Хорошо. Сегодня заеду. Молодец, Андрей. Хорошая работа.

— Спасибо. Если что- я на месте. К вашему приезду всё подготовлю.

Отключаюсь. Так, это дело действительно требует внимания. В первую очередь заеду в приют… И тут мою просветленную голову посетила чудесная идея! Возможно, наше разногласие разрешится раньше, чем я предполагал…

Уже

через час мы с малышкой мчались по автостраде, к месту, что однажды считалось её домом…

Важная роль

Канарейка

— Через пятнадцать минут жду тебя у входа.

Быстро забежала в комнату, кое-как подкрасила ресницы, губы- прозрачным блеском, нанесла несколько капель духов, расчесала волосы. Не захотела собирать их в хвост, потому оставила распущенными. Переоделась в удобные, но симпатичные джинсы, облегающий вязаный свитер с высоким горлом. Да, хотелось поехать в приют красивой… насколько позволяет ситуация. Ведь это событие- сродни большому празднику! Увидеть девочек, нет, не то… Дать им надежду! Конечно, я не уверенна, что благосклонность нынешнего хозяина продлится долго, но стоит признать, ко мне он относится не так уж плохо…

Стоп! Размышляю так, будто и вовсе забыла о вчерашнем… Нет, конечно, не забыла! Вопреки тому, что мне бы очень этого хотелось. Сама не знаю, сколько времени потребуется, чтобы просто смотреть ему в глаза… Вот только, демонстрировать свое отношение не имеет смысла. Чего я этим добьюсь? Ничего… Если сочтет нужным- будет убивать, на моих глазах, или за ними, от этого количество жизней, отнятых им, не изменится. И как бы жутко это не звучало, я не в том положении, чтобы указывать ему, как жить. Он не послушает. Ни ради безродной, и, кажется, даже ни ради себя… Страшно подумать, сколько грехов на его плечах! А мне придётся делить их с ним, пока буду оставаться рядом… Так почему бы не воспользоваться его щедростью, тем более, что речь не обо мне, а о девочках, которых знаю с детства, и которым повезло поменьше моего…

Сбегаю вниз на максимально быстрой скорости, на которую способна, попутно махая удивленной Лизе, заставшей меня в неожиданно приподнятом духе. Да, ещё недавно она отпаивала безутешную девушку снотворным, чтобы та заснула, а теперь смотрит, в недоумении, как та же девушка радостно мчится на встречу с Хозяином. Что ж, мне не стыдно за эту радость, потому как она вызвана совершенно прекрасным событием!

Через несколько мгновений глубоко вдыхаю прохладный зимний воздух, пока Никита Александрович открывает для меня переднюю дверцу привычно роскошного автомобиля. И отчего теперь мне отвели соседнее место? Сейчас я однозначно предпочла бы сидеть от него несколько дальше… Да и водителя уже давно не видно… Но мне ли задавать вопросы? Расположилась на мягкой коже, зарылась носом в гладкий мех, согреваясь, и прячась одновременно. Он сел рядом… Аромат знакомого, манящего парфюма, с лёгким шлейфом сигаретного дыма, заполнил тесное пространство, напомнив, какой приятной может быть близость этого мужчины. И почему всё так? Почему, даже после всего пережитого, за маской очаровательного, желанного, любимого Господина, я так и не разглядела чудовища, которое вчера, на моих глазах, обнажило клыки? Нет, все эти чувства угнетают, так или иначе, хотя бы потому, что мне невероятно сложно в них разобраться… Благодарность, страсть, влечение, нечеловеческое желание обладать им, и страх даже просто находиться рядом, презрение за жестокую расправу над живым человеком, за ту ужасную улыбку… Странно, что эти эмоции возникают даже не поочерёдно, все они одновременно штурмуют моё сознание, заставляя беспрерывно колебаться.

— Я включу музыку, не возражаешь? — спокойный и уверенный тон, как обычно. Как же глупо… Получается, случившееся терзает лишь меня.

— Как вам будет

угодно… — произнесла настолько язвительно, насколько умела. Зачем вообще что-либо у меня спрашивать? Я ведь не имею права голоса! И понимаю, что выражать по этому поводу какой-либо, даже скрытый протест, не имеет никакого смысла. Ведь так оно и есть, и так должно быть. Ну, так зачем создавать видимость заинтересованности в моём мнение? Вот в чем дело! В том, что сама иллюзия свободы выбора угнетает, когда такого права на самом деле нет! Будь у меня выбор, сидела бы я здесь, с ним? Задумалась… Но ведь, выбор у меня был, хоть ясно и без лишних помыканий, что другого решения я принять не могла.

Классическая мелодия убаюкивает слух, под нее так сложно думать о плохом… Забываюсь, мысленно подпеваю в такт плавно переходящим друг в друга аккордам. На Господина не похоже, он и прежде слушал такую музыку? Или… Композиция выбрана по моим предпочтениям? Поворачиваюсь к нему, и несколько минут в упор смотрю. И взгляд не отводя, и ничего не спрашивая. Все потому, что импульсивно чуть не выпалила мысли вслух, но осеклась в последнее мгновение, когда целенаправленный взгляд был замечен. И вот, секунда неловкости затянулась, не позволяя выйти из тупика. Что-то сказать? Отвернуться? Выбираю второе, и возвращаюсь в прежнее положение, в надежде, что эта слабость не привлекла внимание.

— Что ты хотела сказать? — Чёрт. Даже за рулём Зверь не теряет бдительность.

— Ничего существенного…

— Знаешь, в последнее время я часто слушаю классику. Она здорово отвлекает от того хаотичного дерьма, что сопутствует мою повседневность. А ещё, она напоминает о тебе…

Ну вот, к чему? Зачем такая спонтанная нежность? Хозяин явно не умеет считывать ситуацию! Или предполагается, что несколько трогательных слов растопят остатки льда? Хочу, чтоб он понял, убийство- оставляет слишком глубокий след, его не так просто сгладить!

— А знаете, что мне напоминает о вас? Цвет крови! Потому, если это возможно, не стоит сейчас говорить так, словно ничего не случилось! Это не поможет… Мне не поможет…

В его глазах полыхнула ярость, руки крепче сжали руль. Я понимаю, что играю с огнём, и стоит остановиться. Но… Я ведь сказала правду. Даже если теперь своевольную безродную будут ждать последствия.

Последствий не было. Хозяин какое-то время сжимал ладони так сильно, что через грубую кожу прорисовался отчётливый узор из вен. Злился, но взгляд на меня не перевёл. Смотрел вдаль, на трассу, и тихо ответил.

— Возможно, это удачная ассоциация…

Остаток пути мы молчали. Каждый думал о своем. Я- о той грусти, с которой он произнес последнюю фразу, и о том, что хотелось бы знать, какие же мысли сейчас у него голове.

Не заметила, как в поле зрения появилось знакомое очертание стен приюта… Наконец мы на месте! Интересно, как там девчонки? Что изменилось за последнее время? Автомобиль остановился, и я поспешила покинуть теплый салон, возвращаясь в место, однажды звавшееся домом. Здесь все по-прежнему… Старые, побитые стены, бедная, запущенная улица. Здесь погибла Одиннадцатая…

Вхожу внутрь, следом за Хозяином. Этот запах… Все же, перемены есть! Жуткий запах травяной похлёбки сменился приятным ароматом свежесваренного супа. В коридоре пусто, оглядываюсь по сторонам, и задыхаюсь от собственных воспоминаний. Они ужасны, похожи на кошмарный сон, слишком реальный. От которого никогда не уйти… Люди в этих стенах, не имеющие прав ни на что, даже на саму жизнь, тоже в этом кошмаре. И это делает нас семьёй… Объединенной не кровными узами, а положением, ни на что не оставляющим шанса. Одни двери, вторые… Те же бараки, холодные, серые. Дальше по коридору кабинет управляющего… Внутри все переворачивается, от приступа накатившей тошноты. Как мерзко, от одной памяти об этом человеке. Ненавижу… Надеюсь, он попадет в саму преисподнюю! Там для него самое место!