Интрузия

Дубровский Виктор

Дура, последний раз констатировал Барго, непроходимая дура, хотя бы потому, что любая другая сейчас уже сломя голову убегала бы отсюда. И забыла бы происшедшее, как страшный сон. Но тут какой-то особый случай.

– Твою и свою жизнь спасаю, дурочка, - Барго внезапно захотелось погладить её роскошные волосы, - нет трупов - нет дела у полиции.

– И-и-и... как же... как

же теперь? Их же родственники искать будут...

Нет, это не дура. Это какая-то редкая разновидность полного идиотизма. В довершение ко всему где-то вдали начала подвывать сирена полицейского патруля. Барго стряхнул оцепенение, быстро поднял с земли серенькую кошёлку и сунул в руки девушке.

– А вот теперь, детка, надо быра линять, пока мусоровоз не приехал. Платок поправь.

– Что делать? Какой мусоровоз?
– девушка продолжала тупить.

– Ну, блин! Рвать когти, пока воронок не подкатил.

– Не понимаю, что ты говоришь, кого рвать?

Барго схватил её за руку и потащил в сторону своего блока.

– Куда вы меня тащите? Пустите! Мне в аптеку надо!

– Сматываться надо, дура. Ща повяжут, будем в обезьяннике ночевать!

– Какой обезьянник? При чем здесь зоопарк?

– Да шевели же копытами, дура.

Вой сирены был все ближе и ближе. Барго чуть ли не волоком тащил девушку к дому, потом понял, что не успевает. Поднял её на руки и перебросил через плечо. Под его рукой оказалась упругая попка, но сейчас не до сексуальных фантазий, ноги бы унести. Девушка колотила его кулачками по спине и возмущалась. Хорошо, хоть не верещала, видимо, тревога Барго передалась и ей:

– Пустите! Как вы смеете?

– Тише, тише. Щас, погоди, не нервничай.

В завершение этого сумасшедшего галопа, в небе блеснула молния и оглушительно прогрохотал гром. Дождь, до этого момента вялый и анемичный, полил как из ведра. Полицейская сирена провыла совсем рядом, но Барго уже скрылся в подворотне. Успел. Быстро открыл дверь в квартиру, грудью протолкнул девушку внутрь.

– Вы! Вы - мерзавец!
– задыхаясь от возмущения, выкрикнула деваха, - Дедушке плохо, а вы!

– А мы, - ответил Барго, разозлённый её наездами, - кое-кого

выдёргиваем из-под троих мужиков! Ты бы им сейчас и объясняла, что у тебя дедушка больной. Заодно бы и подмахивала!

Рыжая сникла.

– Я хотела объяснить... Но.. это какие-то ужасные люди...

Сейчас с ней случится что-нибудь вроде истерики, хотя Барго где-то слышал, что рыжие - вообще упрямые, как ослы, но и нервы у них покрепче, нежели у других. Испытывать не хотелось. Втащил её на кухню, не обращая внимания на то, что они оба мокрые. Силком заставил выпить полстакана хайбарды. И сам выпил. Она пришла в ужас и пыталась отбрыкаться, но Барго не стал церемониться, попросту влил в неё спиртное.

Она закашлялась, из глаз потекли слёзы.

– На, закуси, - от проводов Хонсая оставалось ещё пара огурцов, - и не вопи, делай, что говорят. На полотенце, вытри волосы. В зале на столе шкатулка, там нитки-иголки, зашей кофту.

Подтолкнул её в спину, дескать, шагай давай.

– Ты только не подглядывай, - раздалось из комнаты, - я раздетая.

Сам он обнаружил на брюках капли крови. Быстро разделся, сунул одежду в стиральную машину. Прошлёпал в свою спальню, подыскать что-нибудь подходящее. Придётся ведь с этой дурой тащиться в аптеку. Барго вспомнил её грудь, баба в доме раздетая, а он? Но у неё сейчас в голове только лекарство для дедушки, это точно будет сильно похоже на изнасилование. Ничего, успокоил себя Барго, ещё не вечер. Там, правда, на горизонте маячит какой-то жених, но мы что, женихов не видели? Тем более, что жених этот - где-то там. А Барго здесь. Преисполненный оптимизма, он спросил:

– Ну ты там чо? Готова?

– Готова, - ответила девушка и вышла из комнаты.

Когда-то и чем-то она успела причесаться, и вообще. Барго, теперь уже при нормальном освещении, увидел то, отчего у него случилось смещение мозговых извилин. Возможно, это была безнадёжная травма, потому что он сейчас сделал то, что никогда прежде не делал, и вряд ли сделал бы в будущем.