Интуиция
Шрифт:
— Твинкис? — спрашиваю я.
— Да, — говорит он.
Я вытаскиваю из сумки две пачки и две бутылки питьевой воды.
Развернув Твинкис, я отдаю одну Риду.
— И так, ты думал о том, чтобы рассказать обо мне другим ангелам? — спрашиваю я, пытаясь сменить тему.
— Да, — отвечает Рид.
— Но ты еще не совсем обдумал эту идею? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает он.
— Ты не боишься, что когда ты сообщишь это, то выпустишь джина из бутылки, и пути назад уже не будет? — задумчиво жуя свой Твинкис, спрашиваю
— Эви, ты опасно сообразительна, — с подозрением смотрит он на меня он.
— Ну посмотри на это с другой стороны, у нас в арсенале новое оружие — уклонение, — говорю я, проговаривая последнее слово так, словно оно оставляет во рту неприятный привкус.
Однако, когда я слышу смех Рида, будто я сказала самую смешную шутку, которую он когда-либо слышал, моя улыбка светлеет.
Глава 3
Курорт
Курорт, который выбрала Булочка, просто волшебный — по крайней мере для меня.
Ангелы не были настолько им поражены, вероятно потому, что за свою жизнь побывали в нескольких дворцах на разных концах света, их мнения должны быть перспективными.
Массивное лобби отеля походит на Баварский охотничий домик, с большими панорамными окнами, которые выходят на склоны. В конце вестибюля есть огромный каменный камин, в котором достаточно дров, чтобы он без остановки горел всю ночь.
Пока Булочка проверяет нашу бронь, я иду к окнам. По меркам большинства горнолыжных курортов по всему миру, здешние горы не такие уж и большие, это не Альпы, но это идеальное место, чтобы я могла отвлечься. Когда я смотрю в окно, то вижу группу подростков, катающихся на сноубордах вниз по клону и встречающихся внизу. Их беззаботный смех, как они поздравляют друг друга внизу, почти шокирует меня.
Я уже и забыла, что существуют такие вещи; что есть люди, которым интересно только изучение нового трюка, чтобы произвести впечатление на своих товарищей.
Я прислонилась к окну; и смогла разобрать только то, что кто-то сказал об испорченном воздухе, когда он выполнял трюк на трубе. Они отстегнули свои доски и пошли в сторону лифтов. Я проследила за их передвижением, пальцами прикасаясь к холодному стеклу окна, пока передвигаюсь по лобби, слежу за ними, пока вижу их в окно, так как потом их уже не видно.
Когда они ушли меня настигло разочарование. Скорее всего они были моего возраста, но я не чувствовала себя юной. Я хотела последовать за ними, попросить их научить меня быть снова юной, потому что я забыла, что это такое. Я позволила части себя уйти сквозь пальцы и теперь не знаю, как вернуть ее обратно. Или, может быть, это не все — может быть я просто забыла, как быть человеком — просто человеком. Я даже перестала называть их «людьми», потому что хочу быть частью их. Но я не являюсь, сейчас не являюсь, и, может быть, уже никогда не буду.
Я с удивлением осознаю, что мне грустно от того, что я потеряла свою человечность, даже несмотря
Рид сзади обнимает меня и, когда я вижу его отражение в оконном стекле, сильнее прижимаюсь к нему.
— О чем задумалась? — уткнувшись мне в шею, спрашивает Рид.
— Когда? — уклончиво спрашиваю я.
— Только что. Ты выглядишь — потерянной, — с нежностью в голосе отвечает Рид.
— Я не потерянная. Ты нашел меня, помнишь? Я просто думала о том, как сильно я буду доставать тебя там, на склоне, своим курением. Для тебя это может оказаться очень неприятным, так что тебе лучше подготовится к худшему, — говорю я, неся всякий бред, чтобы скрыть свои истинные мысли.
— Эви, ты ведь это не серьезно, — улыбаясь, говорит он.
— О, но я серьезна. У тебя нет шансов, — положив голову на его грудь, отвечаю я.
— Ты права, против тебя — у меня никогда не будет шанса, — отвечает он, вызывая у меня улыбку.
— Видишь, — говорю я и слышу его смех.
— Ок, все готово, — говорит Булочка. Я поднимаю голову с груди Рида, и мы поворачиваемся к ней. — Коттедж готов. Мы просто должны следовать карте.
— Мы не останемся в домике? — в замешательстве спрашиваю я.
— Нет. Мы подумали что, что-то более личное будет намного лучше, — объясняет Булочка, пока мы возвращаемся к автомобилям.
Мы следуем карте по лесной извилистой дороге, ведущей к потрясающему уединенному коттеджу. Расположенный с другой стороны от впечатляющих холмов, коттедж был словно из сказки. Крыша из кедра покрыта только что выпавшим снегом. Все окна и двери закругленные, с кованными железными ставнями. У каждой спальни есть собственная терраса, а в задней части коттеджа есть общая терраса, с открытым камином.
Рид заглушил двигатель автомобиля, а я сидела на пассажирском сидении и не могла пошевелиться.
— Великолепно, — выдохнула я, потому что коттедж был просто потрясающим.
Я не могла себе представить более романтического места.
— Эви, ты заставляешь меня желать показать тебе весь мир… Если ты так реагируешь, когда я просто отвез тебя в маленький домик в лесу, то что ты скажешь, когда увидишь Версальский дворец? — с любовью в голосе спрашивает он.
— Я не знаю, Рид, но это довольно мило, — с улыбкой говорю я.
Дверь, препарированного перед нами черного Рендж Ровера открывается, и Зефир выходит со стороны водителя. Он идет к двери со стороны пассажира и помогает Булочке выйти из машины. Страстно ее целует, а потом поднимает на руки. Я в шоке смотрю, как Зефир несет Булочку к двери коттеджа, а потом исчезает за ней.
— Ты это видел? — спрашиваю я Рида.
— Да, — отвечает он.
— Ой, где я была все это время? — спрашиваю его я.
— Твои мысли были заняты другим, — говорит он, поднимая мою руку и поднося ее к губам.