Интуиция
Шрифт:
Это сообщение я тоже сохраняю.
«Следующее сообщение».
«Эви… где ты? мне нужно… мне нужно… я не могу существовать без тебя — вернись ко мне» — говорит Рид, и боль в этих словах просто неизмерима.
Меня ослепляют слезы. Я не могу ничего видеть. Я автоматически сохранила его, но не думаю, что еще хоть когда-нибудь смогу прослушать это сообщение. Я не хочу снова слышать его голос.
«Следующие сообщение»
Это снова Рид, но теперь он говорит на Ангельском, и сейчас он звучит иначе, чем, когда я слышала его раньше. Его голос звучит так грустно, что когда я слышу тоскливые переливы в его языке, то начинаю рыдать.
Что я сделала? — спрашиваю
«Следующее сообщение»
«Милая», — голос Булочки мягко льется из динамика, «ты должна вернуться домой. Когда Рид понял, что тебя нет в поезде… он полностью сломался. Я никогда не видела его таким, я никогда не видела такого Война. Похоже он действительно болен. Он не спит, не ест, он в деталях рассматривает те дни, когда ты была с нами, в надежде найти ключ от того, куда бы ты могла уйти. Рид взял видеозаписи с камер наблюдения, мы знаем, что вы уехали на автобусе, но в Макино ваш след оборвался. Если он для тебе дорог… не важно, что Доминион сделает с ним. Это не может быть хуже того, что ты делаешь с ним сейчас… — Она останавливается, делает глубокий вдох и продолжает. — Но, если ты решишь, что не можешь вернуться домой, тогда я хочу тебе сказать — я тоже всегда буду любить тебя, милая», — говорит Булочка, и это звучит так, словно она плачет. «Брауни и Зи тоже рядом и хотят, чтобы я сказала тебе, чтобы они тоже тебя любят. Милая, мы никогда не перестанем тебя искать»
Когда сообщение заканчивается, я сохраняю его.
«Следующее сообщение».
«Помнишь, когда я сказал тебе, что иногда я думаю, что ты не настоящая? Что я просто придумал, что ты навредишь себе? — Тихо с горьким смехом говорит Рид, в котором нет ни капли юмора. «Теперь я знаю, что ты была реальна. Если бы ты была выдумкой, этой боли бы не было».
– выдыхает Рид сексуальным голосом. Он чувствует словно я рядом, будто я могу протянуть руку и коснуться его. «Я знаю, что ты существуешь, но сейчас ты для меня как закат — красивый, но такой далекий, и не важно, как быстро я летаю, я все равно не могу добраться до тебя. Ты всегда за горизонтом», — с сожалением говорит Рид, а у меня перехватывает дыхание, когда в груди пульсирует невыносимая боль. «Скажи мне, где ты. Я приду за тобой, в каком бы уголке мира ты не находилась. Я буду там. Только ты и я, я клянусь тебе. Мы не можем подвергнуть всех опасности — мы убедимся, что Булочка, Брауни и Зи в полной безопасности. Только ты и я, я обещаю… встречусь с тобой в любое время, в любом месте… я буду…»
Сообщение заканчивается, а я не могу двигаться, не работает ни одна часть моего тела. После нескольких предложений автоответчика сохранить сообщение, почта автоматически сохраняет его.
«У вас нет новых сообщений», — сообщает голос, и я медленно убираю телефон от своего уха.
Не знаю, как долго я здесь сидела, но следующее что я помню, это ужасный грохот во входные двери библиотеки. В оцепенении глядя в окно, я вижу, как за мной наблюдает Рассел. Он выглядит испуганным, и мне интересно, как долго он там стоит и ждет, пока я замечу его. В оцепенении я встрою с кресла и чувствую слабость. По моей щеке скатывается слеза, и я почти удивлена тем, что, когда я провожу по ней рукой, она остается мокрой.
Запинаясь, я открываю одну из главных дверей здания. В доли секунды Рассел оказывается внутри, хватает меня за плечи и притягивает к себе.
— Что случилось? — мрачно
Я чувствую себя мертвой, и, если я расскажу ему, что только что услышала, то меня просто разорвет и от меня ничего не останется. Он не в состоянии утешить меня… я не чувствую облегчения.
— Расскажи мне Рыжик, что бы это не было, мы справимся с этим, — шепчет мне ну ухо Рассел.
— Я нашла телефон, — шепчу я, поднимая руку и отстраняюсь от груди Рассела.
Я разжимаю ладонь и показываю ему телефон. Забирая его у меня, он в замешательстве смотрит на него. Я не могу объяснить все то, что я услышала, поэтому просто говорю глухим голосом:
— Я позвонила на свою голосовую почту.
— Рыжик, — говорит Рассел, он закрывает глаза и разворачивается ко мне.
Он сжимает телефон в руке и сжимает его с такой силой, и уже через несколько секунд разламывает его на куски. Он отрывает от меня глаза и удивляться тому, что только что сделал.
Я не удивлена. Я знала, что это произойдет. Его сила будет соперничать с моей, и эта мысль лишь яркий луч во тьме моего мира.
— Я хочу вернуться домой, — шепчу я, и вижу печальное выражение лица Рассела.
Он знает, что я имею ввиду. Он знает, что я имею ввиду наш дом в Крествуде, а не нашу временную квартиру в Хоутоне.
— Я знаю, что нам делать, — говорит он. — Но мы не можем этого сделать, пока мы не будем уверены в том, что их не убьют из-за нас.
— Но я больше не могу дышать, — отвечаю я.
Зажав рот рукой, я снова сломалась.
— Крепись Рыжик, я знаю, что ты сможешь это сделать, и знаю, что тоже смогу, — говорит он, притягивает меня в свои объятия.
— Ты звонила? — напряженно спрашивает он, ожидая моего ответа.
— Нет, — отвечаю я, и он расслабляется.
— Ладно, пойдем. Ночью, это просто жуткое место. Не удивительно, что ты совершаешь звонки на свою голосовую почту. Почему ты здесь одна? — со злостью в голосе спрашивает он.
Я пожимаю плечами, не о чем не могу сейчас думать. В своей голове я постоянно слышу печальный голос Рида, и это мучает меня.
Я позволила Расселу отвести меня к столу библиотекаря, чтобы забрать кошелек. Взяв ключи, он придерживает для меня дверь, а потом запирает ее за нами. Проходя мимо мусорного бака, он бросает в него разломанный телефон.
На следующий день, я практически не выхожу из своей комнаты. Я слышу, как Рассел возбужденно ходит по квартире, но от этого я лишь хочу накрыться подушкой. Думаю, он хочет, чтобы я объяснила ему, почему я использовала этот телефон и чуть не разрушила нашу новую жизнь, но у меня нет этих объяснений, я не хочу причинять ему боль. Как я могу сказать ему о том, что я и не подозревала что боль от потери семьи, на которую я так рассчитывала, будет такой адской? Это боль из-за Рида никогда не пройдет.
Рассел определенно сильнее меня. Он тоже потерял семью, но он так не разваливается. Он адаптируется. Меня это в нем восхищает. Он — поп-кикер, и я горжусь им, даже когда я изо всех сил пытаюсь заставить его гордиться мной.
После того, как я провела в постели весь день, в следующие два дня ему удается уговорить меня на тренировки. Он может меня заставить делать то, чего я не хочу. Думаю, он слишком хорошо меня знает. Он знает, на какие кнопки нужно нажать, чтобы получить мое согласие и это действительно раздражает. Я учу его техники Брюса Ли, а он учит меня прыжкам по деревьям. Я не настолько хороша в этом как он, потому что мои крылья меньше чем у него. Прежде чем я поняла, что я не могу это делать так же как он, у меня случилась пара серьезных столкновений с деревьями.