Интуиты. Ася
Шрифт:
Стоны и нечленораздельные крики Матвея стали громче. Ася на мгновение остановилась у его двери, подняла руку и нерешительно постучала. Даже если он еще не проснулся, она разбудит его стуком.
— Нет… нет… мать вашу!!!
Надрывный крик, словно идущий из самого сердца, полоснул по душе Аси, и девушка, больше не колеблясь, толкнула дверь.
Уютная комната с панорамным окном, темный комод, массивный шкаф. Взгляд Аси охватил предметы интерьера, не зацепившись за них, и устремился к большой кровати, на которой метался Матвей.
Ася, прикусив губы до крови и ругая себя, приблизилась к кровати. Его надо разбудить, вырвать из кошмарных сновидений. Но как?..
— Матвей.
Позвала негромко, надеясь быть услышанной. Безрезультатно.
— Убью!!!!
Крик сотряс воздух.
Ася нелицеприятно выругалась и позвала ещё громче:
— Матвей!
Результат был таким же. Нулевым.
Голова мужчины металась из стороны в сторону, капельки испарины выступили на скулах и шее. Торс выгнулся, точно тело само желало вырвать хозяина из цепких лап ужаса.
Ася больше не могла смотреть на его мучения и дотронулась до обнаженного плеча Матвея.
— Ионов, проснись!! — она уже почти кричала.
Прикасаться к человеку, погруженному в сон — ошибка. И Ася это знала. Только выхода у неё не было. Не выливать же на него кружку холодной воды!
Ионов, почувствовав чужое прикосновение, среагировал мгновенно — зарычал и набросился на Асю. Та не успела даже ойкнуть — её подкинули в воздух, перевернули, а потом подмяли под себя. Жестко подмяли.
В глазах зарябило, появился шум в ушах, дыхание сперло в груди. Ионов оказался тяжелым.
— Ты!.. — в его глазах полыхнуло безумие, а руки с силой сжали плечи Аси. Он смотрел на неё, но не узнавал.
Ася закричала от боли и попыталась скинуть с себя мужчину.
— Матвей, это я! Проснись! И отпусти меня! Тебе снился кошмар, и я…
Он мотнул головой и оборвал её сбивчивую речь. Оборвал самым, что ни на есть, бесцеремонным и наглым образом.
Впился в её губы жадным, жестким поцелуем.
Его губы не церемонились с ней, так же, как его руки и само тело. Он набросился на неё, точно путник, идущий по пустыне несколько дней, изнывающий от жажды и жары, и, наконец-то, увидевший оазис. Поцелуй мужчины, привыкшего быть доминантом. Он завладел её губами разом, нахрапом, вторгся в рот языком. Сминая ее губы, он пробовал их на вкус. Хотя нет, не пробовал. Пробуют осторожно, спрашивая. Здесь вели себя по-хозяйски.
Он прикасался к ней так, словно она дала ему на это все права.
Руки Матвея намертво пригвоздили её к мягкому матрасу,
Тело Ионова было тяжелым. Но отчего эта тяжесть была приятной?
Ася растерялась, заметалась и глухо застонала. Ничего не скажешь, хороший способ пробуждения. И губы тоже хороши. Про поцелуй она вообще молчала. Не позволила себе поддаться слабости и ответить на него. Чужая спальня. Чужая кровать. Чужой мужчина.
Замычала в чужие губы, надеясь, что Ионов хоть как-то отреагирует.
Отреагировал. Усилил напор, желая получить доступ к более сокровенным тайнам женского тела.
Как и когда его рука оказалась на груди — непонятно. Но легла властно, собственнически. Чуть ощутимо сжала.
Ася снова замычала и, кое-как высвободив одну руку, уперлась ей в плечо Ионова, желая того скинуть с себя. Ей надо освободиться. Прекратить это безобразие. Потому что Ионов по-прежнему находился между сном и явью. И ей совсем не льстила перспектива узнать, что он целует, возможно, и вовсе не её. А кого-то из прошлого.
Второй рукой она сжала покрывало, и мир снова сместился, без каких-либо усилий с ее стороны…
… комната. Уже знакомая спальня. Плотно задернутые шторы. Застывший в дверях Ионов. На его лице непонимание, страх, затаенная надежда. И взгляд — ищущий, беспокойный. А потом отчаянный крик, рвущийся из груди:
— Нет!!!
Отчаянный рывок вперед.
Вот он врывается в комнату, падает на колени. Его крик переходит в вой. Тихий, надрывный, полный звериной тоски.
Тонкая струйка крови медленно выползает из-за угла кровати. На серой паркетной доске она кажется уродливой, неуместной кляксой. Противоестественной.
Лицо Матвея искажает гримаса горя. Трясущимися руками он тянется к двум телам. Они лежат — одинокие, покинутые — там, у панорамного окна…
— Нет… нет… мать вашу!!
Кровь течет по его рукам. Их кровь. Тех, к кому он хочет приблизиться, сгорбившись и с трудом переставляя колени. Тех, кто был ему дороже всех на свете. Тех, кого он любил сильнее всех. Это кровь тех, кого он называл своей семьей.
Маленькая узкая ручка с тонкими пальчиками. На ней сверху — защищая, оберегая в самый последний роковой момент — женская ладонь с красивым маникюром. И на них — кровь… Капли, соединяющие в леденящую душу полоски.
Губы Матвея задрожали. Глаза прищурились, ресницы затрепетали. Рот исказился.
— Убью!! — крик отчаяния. Самого последнего, за которым только чернота и пустота. За которым приходит осознание, что уже не вернуть — ничего и никого…
…Асю точно током ударило. В самое сердце. Находясь под целующим её мужчиной, она увидела самую страшную трагедию в его жизни. Пришлось действовать кардинально — кое-как ухватив его за короткие волосы на затылке, она дернула его от себя, надеясь болью привести Ионова в чувство.