Инвиктум
Шрифт:
Рот сам по себе открывается, и я начинаю говорить:
– Шайлин была хорошим человеком. Она помогала, когда это было нужно, даже в ущерб
себе. Меня всегда удивляло ее стремление сделать мир лучше. Для каждого из нас она была
кем-то важным. Я не знаю, почему так вышло, но… - я смотрю на Матиаса, на нем лица нет, -
… это моя вина. Мне очень жаль, что я не успела спасти ее. Мне очень жаль, Матиас, очень
жаль.
Больше я ничего не могу сказать. Рассеянно бреду в сторону
руками. В голове крутится мысль – что, если Шайлин уже знала свой конец? Возможно ли
такое, что ее плохое самочувствие было предшествием этому? Могла ли она просчитать
вероятность своей смерти?
Хочется думать, что она умерла быстро и не страдала.
Захожу в дом, спускаюсь вниз, в бункер. В гостиной никого, и я присаживаюсь на стул
возле камина. Сердце сжимается, на душе так погано, что мне хочется умереть. В этот
48
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
момент я ощущаю себя ничтожной. На месте Шай должна быть я. Это я заслужила смерть, страдания, все что угодно. Не она. Эта девушка несла свет в наши жизни. Она была
источником вдохновения и радости, даже в такие темные дни. А что я? От меня нет проку.
Только неприятности.
Закрываю глаза и представляю, как Ремелин сжимает мое сердце, там, в холле
«Вифлеема». Еще бы секунда, и я была бы мертва. И стало бы проще.
Отмахиваюсь от этого видения, как от ядовитой змеи. Если бы меня не было, погибли
бы все. А так, я успела спасти хотя бы некоторых своих друзей. Эта мысль тешит меня
надеждой, что я не такое уж чудовище. Что я не эгоистка, способная лишь на предательство.
Мысли наполняются событиями из прошлого, и на меня будто обрушивается целая
груда кирпичей, которая придавливает грудную клетку так, что мне становится невыносимо
дышать. Я хочу завопить от ярости, но не могу - нет сил. Отчаяние съедает меня.
Проходит какое-то время. Не могу точно сказать, сколько часов или минут я сижу здесь.
Забывшись, не замечаю, как ко мне подходит Кит. Он никогда не говорит много, только по
делу. И никогда не жалеет никого - это не в его характере и не поддерживает его жизненные
убеждения. Но сейчас он другой. Кит обнимает меня сзади за плечи. Сжимает в медвежьих
объятиях и шепчет:
– Все будет в порядке.
И, впервые в жизни, я с ним не спорю. Не потому, что верю в это, а потому, что мне
больше не во что верить, кроме как в его слова.
– Наверное, - шепчу я и встаю, чтобы уйти куда-нибудь подальше, спрятаться от глаз. Он
не останавливает меня.
Хочу отвлечься от всего и двигаюсь по направлению к архивной комнате. Здесь почти
так же уютно, как и в гостиной. Стены приятного
стулья стоят у западной стены, на ней висит монитор для наблюдения. Они есть в каждой
важной комнате этого бункера.
Выдыхаю.
Я, наконец, одна.
Сажусь за стол, кладу на него голову и уже не сдерживаю слез. Рыдаю в голос, из горла
рвутся звуки, которые я не могу контролировать. Мне очень плохо. Мне хуже, чем плохо.
На плечо опускается чья-то рука. Я вскидываю голову и натыкаюсь взглядом на
Себастьяна. Он молча стоит рядом со мной, гладит мою спину. Одна часть меня хочет, чтобы
он продолжал делать это, но другая, более разумная, отвергает его ласку, и я отстраняюсь.
– Не трогай меня, - говорю я, утирая слезы. Не хочу, чтобы он видел меня такой. Бастьян
вздыхает.
– Мне жаль твою подругу.
– Ты ее даже не знал.
– И что с того? Мне жаль, и все. Она много значила для тебя, вот что важно.
49
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
– Пожалуйста, прекрати, - горько усмехаясь, отмахиваюсь я и встаю, - Зачем ты делаешь
все это? Думаешь, у тебя есть шанс?
Себастьян смотрит на меня абсолютно без эмоций, но я знаю, что он начинает
заводиться, это злит его. Его желваки под кожей движутся почти незаметно. Мне хочется его
довести. Сама не знаю, почему. Возможно, я просто хочу разрядки. Я так устала быть
сильной, быть чертовым лидером, отвечать за все и за всех. Мне осточертело быть Ксаной.
– Куда ты ушел, когда мы покинули пещеры? – спрашиваю я, набрасываясь на него, - А?
Где ты был? Докладывал на нас правительству?
– Не понимаю, почему ты думаешь, будто это я, - усмехается парень, не двигаясь с
места. Я бью его кулаком в грудь, но он не реагирует.
– Да потому что я знаю твою лживую натуру, Нойр, - шиплю я ему в лицо, - Да, ты спас
нас в тюрьме, но это, бьюсь об заклад, было лишь для твоей выгоды! Не знаю, чего ты хотел
этим добиться, но выясню. И если ты виноват в том, что Шайлин и многие другие мертвы, клянусь, я убью тебя своими руками!
– Успокойся.
– Почему я должна успокаиваться? Почему я должна верить тебе? – вспыхиваю я,
оказываясь так близко, что теперь мы вполне можем дотронуться друг до друга, - Скажи мне, где ты был в тот момент, когда нас обстреливали дроны. Скажи мне, ублюдок, что ты делал в
этот момент?
Себастьян наблюдает за мной с пренебрежительным выражением на лице. Его губы
изгибаются, но не в улыбке, а в чем-то больше похожем на оскал.
– Не смей обвинять меня в таких вещах, Ксана. Я тебе не мальчик для битья. Ты