Инволюция

Кауф А.

— Вернуться и принести нельзя?

— По традиции — нет. Это моя оплошность. Надо было предупредить тебя заранее. Все, кто приходят сюда, знают это правило.

— Что будет, когда корзинка наполнится, и складывать будет некуда?

— Закопают под деревьями, поддерживающими нити заклятия над парком.

Агата невольно устремляет взгляд к ветвям. Иной раз среди крон поблёскивает нечто серебристым светом, но натянутой проволоки или блестящих лесок там не видно. «Солнечный свет», — недоверчиво констатирует Агата.

— Но если никто не будет приходить сюда? Или вещей соберётся меньше положенного?

—

Наш мэр решит этот вопрос. Он сам создал это место и собственноручно вырастил каждый цветок из семян, оставленных Джедедией. Печать нитей тоже его творенье. Но это крайний случай. В Ливингстон Бэй нет больниц. Вся медицинская помощь ложится на плечи пострадавшей семьи, хитрого алхимика или этой прелестной оранжереи.

С одной стороны, Агате не хочется нарушать традиции. С другой, она всю жизнь разбивала устоявшиеся парадигмы и шла против общества. «Да. Только тогда у меня была страховочная подушка в лице Уильяма и родителей. Здесь же… Я одна». Узловатые пальцы проходятся по волосам. Почувствовав свободу, густые локоны удовлетворённо растекаются по спине и плечам. Непослушные волнистые пряди спадают на лицо, медным коконом окутывая фигуру.

— Надеюсь, это достаточно равноценно.

— Я бы такое и себе забрала, — завистливо протягивает Мор, косясь на резинку с нанизанными на неё сверкающими камнями. — Это бесцветная шпинель?

— А у вас зоркий глаз. Или это вы тоже подслушали, ой, я хотела сказать, случайно услышали от хозяина дома?

Женщина заливается скрипучим каркающим смехом.

— Тут ты не права. Культ Угольных Крыльев, откуда я родом, занимается поставкой на рынок драгоценных камней и минералов. Знать виды, отличать подделки и разбираться в свойствах горных подарков нас учат с самого детства.

Агата осторожно складывает резинку к остальным сокровищам и вместе с развеселившейся женщиной выходит из оранжереи.

— Получается, у каждой секты есть свой собственный источник дохода?

— По-другому на плаву долго не продержишься. Свет, электричество, водопровод сами по себе не появятся. А ремонт зданий? Помощь семьям? На одни закупки расходников для колдунов и ведьм сколько уходит. Самим, что ли, несчастных жаб ловить? Торговлей на чёрном рынке много не заработаешь. Приходится трудиться по-честному.

— Вот только для Ливингстон Бэй этого всё равно мало. Как вы живёте без мобильной связи? Что, если лес загорится? Или просто, предположим, Королева умрёт? Вы же этого никогда не узнаете.

Фыркающая от смеха Мор кое-как берёт себя в руки.

— С Королевой ты, конечно, погорячилась. Эта женщина переживёт нас с тобой, — каркнув, напоследок от собственной шутки, она продолжает: — для подобных новостей у нас есть телефонный салон. Он находится на Площади Пяти Столпов. Ох, видела бы ты мымру, что там сидит… Нам сюда, Агата. Коттеджные участки по этой стороне. Так, вот. Бернадетт! Эта сплетница ради развлечения готова состряпать таки-и-и-е истории. А остальные и радуются. Развесят свои уши и давай перемывать кости. Как-то раз она пустила слух, что мои волосы по-настоящему цвета пепла. Дескать, «белая ворона». Но они почернели, потому что я много курю! Вдумайся, какая дурь. Тогда-то мы с ней первый раз и подрались. Было это так…

Агата не может признаться, но ей радостно видеть Мор в хорошем настроении.

Её звонкая болтовня успокаивает, заставляет отвлечься от гнетущих мыслей и расслабиться. Как давно она не разговаривала на посторонние темы? Как давно не улыбалась краешком губ, слушая нелепую историю? Разум до сих пор не доверял Мор. Зато сердце, кажется, готово было на всё, лишь бы с упоением слушать каркающий голос.

Глава 5

?

— Вот мы и пришли.

За знакомой кованой оградой расстилается цветущий луг. Вдали, подкошенные старостью и непогодой, высятся некогда роскошные дома. В центральном Агата узнаёт Клок-Холл. Ничего не поменялось с момента её ухода. Пережитые события пробуждают в груди ноющее чувство. Будто она не была здесь целую вечность.

— Пора прощаться, дорогая моя, — Мор остаётся за калиткой. Деревья бросают тень на её худое с острыми скулами лицо. — Думаю, я достаточно прошляпила время, и утренняя мотивационная речь нашего шефа подошла к концу. Можно спокойно идти на работу.

— Не любите общественные утренники?

— Скорее пафосные фразы о стремлении вперед. Если хотят повысить мою работоспособность, для начала пусть увеличат зарплату. Громкими словами налоги не заплатишь.

— Тогда до скорого.

Удовлетворенная, что сможет продолжить путь до дома самостоятельно, девушка переходит на энергичный шаг.

— Постой!

Агата останавливается. Мор мнётся, не готовая продолжить речь. Руки теребят складки длинной юбки. Однако женщину Агата не торопит, терпеливо ожидая продолжения. Внутреннее предчувствие шепчет дать ей ещё немного времени.

— Почему ты заступилась за меня? Почему не ушла? — голос женщины звучит необычно тихо и размеренно. От былого сумбура и хаоса в повествовании не осталось и следа. Каждое слово, тяжело слетающее с её губ, имеет ценность. — Я видела, как ты проползала между домиков. Но ты всё равно остановилась и помогла мне.

— Не запоздали ли вы с вопросом?

— Я первая спросила!

Агата предпринимает попытку уйти от ответа:

— Почему бы вам не прочитать мои мысли? Как на нашей первой встрече у дома Этель.

— Фи! — Мор складывает руки на груди, с гордым видом поднимая длинный нос к небу. — Иметь телепатию, несомненно, хорошо, но у меня и без неё множество первоклассных навыков. В тот раз ты просто неприлично громко думала. Вот и всё.

— А сейчас неприлично тихо?

— Ты… Понимаешь… мысли, они… Ай, всё. Неважно. Не хочешь отвечать на вопрос, ну и не надо! Я пошла.

Мор театрально разворачивается. Специально не торопясь, она направляется в глубь парка. Агата устало вздыхает. И вправду, зачем она тогда вмешалась? Ответ кроется глубоко, за коркой окаменевшего сердца. Чувство недоверия поёт оды о предосторожности. Вызволять на свет даже самую крохотную частичку души всегда тяжело и опасно. Что с ней сделают? Скомкают и выбросят или сохранят в собственную шкатулку сердца? Агата жила, скрывая саму себя. Кроме Уильяма, друга, заслужившего доверие временем и поступками, никто не мог прикоснуться к запретной стороне. Но сейчас, смотря на удаляющуюся худую фигуру, Агата чувствует, будто вот-вот потеряет нового друга.