Иные миры: Королева безумия

Белов А.

Во время приступа больной неадекватен, он не в состоянии верно оценить степень опасности и не может в полной мере заботиться о себе. Поэтому задачей правоохранительных органов на транспорте в отношении таких больных должны быть не преследование и наказание, а помощь и обеспечение соответствующим психиатрическим обследованием и лечением.

Однако вернемся к Денису. Мы уже говорили, что форма шизофрении, которой страдает Денис, называется эпизодической или шубоообразной. Приступы шубообразной шизофрении выделяются яркими вспышками на фоне обыденного состояния больного. При шубообразной форме вспышки измененного восприятия возникают внезапно, они резко контрастируют с обычным восприятием, и вызывают у больного сильнейшее потрясение.

Вне приступа состояние пациента возвращается в относительную норму, при этом он, как правило, сохраняет в памяти события, связанные с перенесенным приступом. Отношение к болезненным переживаниям может быть различным, но обычно на ранних стадиях болезни пациенты сильно переживают случившееся и пытаются найти ему хоть какое-нибудь разумное объяснение. Со временем восприятие психотических эпизодов вне шуба притупляется, больной как бы привыкает к ним. Как образно выразился один из наших пациентов: «Я просто откладываю это в дальний ящик своей памяти, но при этом знаю, что рано или поздно оттуда достану». Обычно больные вырабатывают в той или иной степени рациональное объяснение, позволяющее им объединить в сознании болезненное и обычное отношение к действительности, например: «Во время приступа меня преследовали бандиты, но сейчас их задержали, и я вне опасности; поэтому перенесенные тогда события не волнуют меня».

Следует, однако, помнить, что эпизодическая форма шизофрении не менее опасна в плане возможного личностного дефекта, чем непрерывно-прогредиентная. Кажущееся благополучие больного вне приступа — это благополучие именно кажущееся. При отсутствии адекватного лечения болезнь неуклонно прогрессирует, и каждое её обострение подвигает больного на одну ступеньку, «на один шуб» вниз. Сами обострения, которые могут иметь чрезвычайно яркий и реалистичный характер, тягостны для больного. Они изматывают его, вызывают сильное нервное истощение и способны даже привести к трагическому исходу.

Во время шуба у пациента могут наблюдаться разнообразные изменения восприятия — слуховые, зрительные, тактильные и обонятельные галлюцинации; они могут быть чрезвычайно яркими, реалистичными, неотличимыми от реальности; а также всевозможные расстройства мышления. Последние нередко принимают форму развернутой бредовой системы со сложной структурой отношений и множественными связями как внутри патологического мира, так и между ним и реальностью.

У нашего пациента изменения восприятия возникли на фоне сильного переутомления и нервного напряжения, связанного с попыткой решить сложную задачу, и проявились в виде сочетанных зрительных и слуховых галлюцинаций «говорящих цифр». Галлюцинации у Дениса проявились в момент засыпания — это так называемые гипнаготические галлюцинации, которые кроме шизофрении могут встречаться при некоторых других расстройствах. Финалом галлюцинаторных переживаний стало видение решения на бетонной стене.

Тут закономерен вопрос: в какой мере найденное Денисом решение является результатом его сознательных усилий, а в какой мере обусловлено болезнью? Ответ на этот вопрос не может быть однозначным. Тема творчества больных шизофренией вообще настолько сложна и настолько интересна, что мы решили посвятить ей отдельную главу.

Что же касается вспышки интеллектуального озарения, сопровождавшей приступ шизофрении у Дениса, можно с уверенностью утверждать: если бы он в течение многих дней не работал напряжённо и целенаправленно над поиском решения, если бы практически все исходные данные, необходимые для синтеза такого решения уже не находились в его голове, то и появление самого решения было бы невозможным.

Отдельно нам хотелось бы затронуть тему восприятия времени во время психотических эпизодов. Вспомните удивление Дениса, когда он обнаружил, что с момента начала приступа прошло не несколько часов, как он думал, а несколько дней. Возможно ли такое? И есть ли рациональное объяснение случившемуся?

Мы остановимся более подробно на интереснейших вопросах восприятия времени психически больными в главе, посвящённой загадкам шизофрении, а пока скажем, что те изменения ощущения времени, что наблюдались у Дениса, вполне укладываются в картину общих искажений времявосприятия у больных шизофренией. Во время приступа больной бывает настолько поглощен патологическими переживаниями, что не замечает ничего вокруг. Неудивительно, что Денис не заметил смены дня и ночи, и вообще всего, что могло происходить в окружающем мире. Кроме того, следует помнить, что некоторые события, имевшие место во время приступа, могут частично или полностью амнезироваться² пациентом.

В дальнейшем мы увидим, как заболевание Дениса будет прогрессировать, а его проявления во время шубов будут становиться всё более яркими и впечатляющими.

Денис:

«...Единственный человек, которому я рассказал обо всём, что со мной произошло, был Руслан. Правда, я вскользь проговорился профессору П.В., но, по-моему, он ничего не понял. По крайней мере, он никак не прореагировал на моё неосторожное высказывание, и это меня очень обрадовало. Думаю, он не смог бы понять, что со мной произошло.

А Руслан понял всё. Он очень серьезно отнесся к моему рассказу. Вы знаете, у меня сложилось такое впечатление, что он ждал чего-то подобного. По крайней мере, он не удивился и не стал ахать и охать. Это было именно то отношение, которого мне бы хотелось, которое было мне нужно. Мы тогда долго говорили с Русланом. Он ведь серьезно интересовался восточной философией, читал Гурджиева, Блаватскую, Бейли... Я спросил у него, что он думает по поводу случившегося. Помню, он долго молчал, обдумывая ответ. Но этот ответ был для меня неожиданным. Я тогда не понял, что он хотел сказать. Я понял это потом, намного позже. И понял, что он был прав. Абсолютно прав. На все сто процентов...

Я помню его ответ почти дословно. Он сказал, что на свете есть Избранные, и есть просто больные, считающие себя Избранными. Человек не может определить, Избранный он или просто больной. Это знают только те, кто его избрал. Но они никогда не раскрывают правды. Избранный ты или больной — это твой путь, и ты не можешь его изменить. Ты должен пройти его до конца. Каким бы умным и хитрым не считал себя человек, его разум — ничто перед Высшим разумом; обмануть его невозможно, поэтому самый безопасный и правильный путь для человека — быть честным и не хитрить. Человеку не дано узнать, где источник мыслей, которые вкладываются ему в голову, голосов, которые он слышит, и до самой смерти он будет пребывать в неведении относительно того, с кем он на самом деле имел счастье или несчастье общаться...

В общем, от того разговора с Русланом у меня осталось сложное впечатление. С одной стороны, он выслушал и понял меня, а с другой — заронил в мою душу зерно сомнения. Я стал задумываться над его словами. Иногда мне казалось, что он поддержал меня, иногда - что пытался предостеречь...

После того разговора мы несколько месяцев не возвращались к этой теме. Пожалуй, один-единственный раз, летом, во время нашей поездки в заповедник, Руслан спросил меня, не повторялось ли со мной больше чего-либо подобного. Я ответил, что нет, он коротко кивнул, и на этом разговор был окончен.

Однако это был не конец истории, а только её начало. Продолжение последовало на втором курсе, где-то в середине октября.

Помню, стояло позднее бабье лето. Днём было совсем тепло, ярко светило солнце, и мы с Таней часто гуляли в университетском парке.

В тот день — это была пятница — я как обычно зашёл за Таней, и мы отправились гулять по парку. Я захватил с собой цифровую камеру, которую недавно привез из-за границы, и мы с Таней фотографировали друг друга, корчили рожи, дурачились, в общем, нам было весело и хорошо.