Иные песни
Шрифт:
Господин Бербелек вылез на берег, снял намокшую кируфу. Солнце прильнуло к его спине, он вздохнул, потягиваясь.
— Перекусить бы сейчас.
Привели животных, вбили в землю жерди и поставили примитивный шатер. Охотники уселись на персидском ковре. Алитэ, сбросив куртку и распустив волосы, легла на бок и так вот, по-гречески, угощалась медовыми коржиками и засахаренными слиблаками. Господин Бербелек и Авель глядели на Н’Зуи, как те все новыми способами пытаются вытащить на берег гигантское тело. Несколько песьих какоморфов — крылья саранчи сложены вдоль грязных боков — поглядывали на это с другого берега, присев на хвосты и вывесив белые, будто снег,
— Что это? Эй, папа, куда ты спрятал подзорную трубу?
Авель встал, приложил к глазу поданный оптикум, повернулся на запад.
Сперва все подумали, что вернулся кто-то из собратьев убитого какоморфа, но силуэт в небе был желтым, не фиолетовым и обладал резкими, ровными абрисами. Десять, пятнадцать стадиев? — не зная действительные размеры создания, трудно было понять, насколько оно далеко. Что странно, казалось, будто оно совершенно не движется, прикипело к одной точке небосклона, будто пришпиленное к синеве.
Зарядив кераунеты и подозвав шестерых воинов, они уселись на ксевр и отправились вдоль Черепаховой Реки, по течению и согласно тому, как ложились лучи Солнца. Подзорная труба вернулась к господину Бербелеку, и именно он, когда через несколько минут они в очередной раз остановились, заметил длинный, прямой, достигающий земли хвост какоморфа. И лишь через несколько стадиев, уже невооруженным глазом стало заметно, что это никакой не какоморф и вообще не живое существо — но гигантский воздушный змей, трепещущий на привязи: та уходила за густо поросший пальмами пригорок. Одновременно они заметили между пальмами силуэты людей и животных. Солнце было за спиной у всадников, они оставались незамеченными.
Тогда господин Бербелек приказал остановиться, спешился, положил Избавление в траву, Авель и Алитэ потянули вниз своих скакунов. Подзорная труба переходила из рук в руки. Еще одни бандиты? Вряд ли, не здесь, не у границ Сколиодои; да и зачем бы им тогда этот воздушный змей? Скорее всего, еще одна джурджа. Выслать на разведку Н’Зуи? У тех были и свои негры, именно чернокожих фигур крутилось меж пальмами больше всего. Но господин Бербелек видел также и белых, одетых в одинаковые темные штаны и кафтаны, даже в этой жаре застегнутые до последней пуговицы высоких воротников.
Он отдал подзорную трубу Авелю.
— Отступите на два стадия. Следите. Если не вернусь, езжайте к Зайдару и эстле Амитаче, собирайте всех Н’Зуи.
Авель и Алитэ переглянулись.
— А если…
Господин Бербелек поднял руку. Больше не раздалось ни слова.
Он надел, не застегивая, черную кируфу, набросил на голову капюшон. Дернул за повод Избавление, заставил подняться и вскочил в седло. Двинулся шагом; не оглядывался, чтобы проверить, выполнили ли дети приказ.
Он не спускал взгляда с лагеря под пальмами. Когда заметил там суетливое движение, придержал ксевру. Ждал. Теоретически, его сейчас могли застрелить, но он знал, что этого не произойдет. Небось готовы поспорить, что он только потому выехал так вот на середину
Десять — пятнадцать минут — столько это длилось, пока из-под пальм к нему на красногривом соловом скакуне не выехал одетый в черное мужчина. Черное к черному — когда повстречались под карабкающимся в зенит Солнцем, тени соединились с мягким чавканьем. Мужчина был рыжим, с густой бородой и широким носом. Для участника джурджи он был слишком бледен, как если бы все время укрывался в шатре либо в фургоне. Среднего возраста, развернутые плечи, амулет с крестом на груди — кристианин. Судя по морфе — уроженец Гердона. Не аристократ, но несомненно из высших слоев.
Подъехал к ксевре слева.
Господин Бербелек опустил капюшон.
— Эстлос Иероним Бербелек, — сказал он, поднимая в приветственном жесте руку, перстень Саранчи блеснул на Солнце.
Гердонец поклонился в седле.
— Теофил Агусто, Белый Иерусалим, софистес Королевской Академии Нового Рима.
Господин Бербелек ткнул в небо над софистесом.
— Мы приняли это за какоморфа, — сказал он, умышленно использовав множественное число. — Только-только застрелили одного. Это приманка?
Агусто оглянулся через плечо, будто и сам удивленный видом воздушного змея.
— Нет. Проводишь джурджу, эстлос? Мы не охотимся. Если, конечно, в этом нет нужды.
— Тогда что?
— Ах. Желаем заглянуть как можно дальше в Искривление.
Господин Бербелек снова поднял взгляд на воздушного змея.
— Привязали к нему человека?
— Да, дулоса, одаренного исключительно хорошим зрением.
— И каким же образом он передает вам информацию?
— Расскажет все, когда его опустим. И, кроме того, сейчас он рисует там карту.
— Да, карта может уцелеть.
— Мы все тщательно подготовили, эстлос. Змей сконструирован из древесины аэревьев, ты их, скорее всего, видел, кружат здесь целыми рощами по равнине…
— Да.
— Поэтому не нужен ветер, чтобы удерживать его наверху. Все искусство состоит в избегании внезапных порывов в момент спуска и подъема змея. Но среди нас есть двое демиургосов метео.
— А не проще ли было бы использовать воздушную свинью?
— Мы получили от короля Густава обещание, что он профинансирует наем либо покупку аэростата, если эта экспедиция принесет конкретные результаты. Мы высадились на Побережье Зубов два месяца назад и продвигаемся на восток вдоль Черепаховой Реки. Если у тебя есть хоть какая-то информация о землях, лежащих к югу от реки, и о природе их какоморфии, мы были бы чрезвычайно благодарны, эстлос, поделись ты ею с нами.
— А почему сами туда не войдете?
Софистес заморгал, удивленный.
— Ты, верно, шутишь, эстлос.
— Разве?
— Это больные земли. Мы не отважились бы войти и на несколько шагов вглубь Искривления. Мы даже не ночуем вблизи реки, каждый вечер возвращаемся к фургонам на севере.
Господин Бербелек исполнил левой рукой неопределенный жест, поймав и выпустив воздух.
— Если ты достаточно силен… Впрочем, здесь безопасно, открытое пространство, можешь быстро преодолеть немало стадиев, да и Искривление здесь не возбуждает такого уж сопротивления в природе, как дальше на восток, в джунглях. Но даже в джунгли можно спокойно войти на десять стадиев.