Иные
Шрифт:
— Окей, Дэррил, у меня тут беседы с потерпевшими и ещё всякая ерунда. Он мелочь, не стоит руки марать. Убили и убили, чёрт бы с ним, — бормотал коллега.
— Да ты бы видел, как именно убили! Тут дело интересное, а жертва, может, какого-нибудь прихвостня святых отцов на себя натравила или… даже не знаю пока, кто бы мог с человеком такое сотворить, — сообщал ему я.
— Ну, смотри. Работы у тебя хватает, лучше не лезь в это болото, — советовал детектив Маршалл.
— Ты уж там скинь, что по нему есть. Я и Люка Гибсона попрошу, может, чего вспомнит и
— Мне только в вещах старика Гибсона копаться не хватало, Дэррил, — недовольно отозвался Хэнк, хотя я его об этом даже и не просил.
Я же наблюдал, как из магазина выходят покупатели с приобретёнными товарами в небольших пакетах, а следом и хозяин магазина, перевернув табличку «открыто», запирая дверь на ключ и направляясь в мою сторону.
— Нет-нет, я в архив сам загляну, не парься. Ты за себя мне там скинь, что найдёшь. Может, что-то только текстом есть рассказать, черкни письмо на электронку. Что за Уокер такой, чем запомнился. Любую зацепку, кто мог бы ему желать зла. Адреса тех дамочек, за которыми он шпионил, и телефоны. Если, конечно, ещё актуально. Обычно такие съезжают на другое место жительства, сам знаешь, — быстро тараторил я в трубку, так как нужно было пообщаться с этим Лоусоном, куда это он вдруг намылился?
— Угу, посмотрю, что смогу сделать, — нехотя сказал мне Хэнк и повесил трубку.
Весьма вовремя, должен признать. Я же остался неподалёку от входной двери лавки «Товары для души» вместе с её владельцем, по-прежнему весьма заинтересованным поговорить об этом самом Уокере, которым он явно восхищается. Придётся сообщить ему неприятное известие о судьбе его кумира.
— Я взял перерыв, можем поговорить где-нибудь, — сообщил он мне, и мы прошагали немного по Митчелбрук-уэй и уселись на лавочках в тени двора возле Детского Центра «Harmony», здесь можно было спокойно провести время и поболтать.
— Думаю, место вполне подходящее, — прервал я воцарившееся молчание, — Так вы точно вживую никогда не увидели Уокера?
— Что вы, детектив. Если бы! Этот человек, если вообще человек, был прямо-таки не от мира сего! — с восхищением говорил мой собеседник.
— Странным был, это уж точно, — заметил я, — А не знаете ли тех, кто мог считать его не великим, как вы, а как раз наоборот? Кто-нибудь желал ему зла? Может он говорил вам в переписке о ком-то таком? Или хотя бы о своих планах, встречах?
— Мне бы хотелось всё-таки знать, что произошло, — прервал мой поток расспросов «библиотекарь».
— Ох, тело мы нашли вчера на кладбище под утро. Сторож вызвал полицию. Тело изуродовано до ужаса, не узнать. Только по документам еле-еле смогли выяснить, что это некий… Да как же его, боже ж мой, четыре имени и Уокер на конце. Да кто так называет ребёнка?! Что у него за родители! — меня аж трясло от гнева на собственную память, что я попросту не могу запомнить, как же зовут обескровленную жертву.
— Свои первые тексты он подписывал, как Иоан младший, поведал мне мистер Лоусон, грустно уставившись вниз на асфальт вокруг лавочек, —
Я отрицательно покачал головой. Конечно же, я был знаком с Библией, читал её, но вот, кто есть кто, какое Евангелие от Матфея, какое от Иуды, какое от Иоанна — не имею ни малейшего понятия. Знаю лишь общие факты о распятии и двенадцати учениках, или сколько там их. Понтий Пилат, Голгофа, терновый венец, крест, воскрешение.
Никогда не был человеком верующим, да и воспитывался в семье, где научные знания приветствовались и уважались поболее религиозных догматов. Хотя заповеди типа «не укради» и «не убей» действительно хороши и должны по-прежнему быть основой для нашего законодательства.
— Откровения Иоанна Богослова, — сообщал мне мой собеседник, — Это там, где про Апокалипсис и Страшный Суд.
— Вот оно как, — только и мог произнести я в ответ без особой заинтересованности.
— А «Иоанн младший», он же «I.J», как подписаны некоторые его ранние тексты, рассказывал нам о дьяволах, демонических тварях, во всей красе описывал диковинных зверей и различные потусторонние сущности, именованные «Порождениями Азатота».
— Переписывал религию, трактовал на свой лад, понятно, — заключал я вслух над сказанным Лоусоном.
— Он просвещал людей, стирал границы, убирал неточности, нёс свет, словно сам Люцифер! — продолжал он воспевать те труды по мифологии.
— Тексты, значит. В Интернете? Издавал что-нибудь? — поинтересовался я.
— Что вы! Церковь никогда не позволит напечатать истинные откровения! Они внесут смуту, разобьют общее «стадо» послушных верующих! — уверял меня собеседник.
— Как грубо, — заметил я на эту его фразу, — Хорошо вот нас сейчас никто не слышит.
— Он написал большой труд «Пророчества Нахемы» и подписал его «Найт Уокер», — продолжал «библиотекарь», — Издать, естественно, было невозможно, но он рассылал экземпляры желающим за скромную плату, а сокращённую и неполную версию потом кусками публиковал на форумах и сайтах подходящей тематики.
— Ясно, — заключил я, представляя, что мне теперь предстоит прочесть немало аналогичной чепухи, что я лицезрел вчера из папки с уликами.
— Книга была невероятно популярной! В своих кругах… — добавил он, потупив взор, — Она встала в один ряд с «Тайной Червя», «Книгой Еноха», «Трактатом о Гулях», «Некрономиконом» и другими культовыми работами настоящих мастеров! Сколько там содержалось информации, молитв, ритуалов!
— И, что, прям хорошо раскупалась? Стала интернет-бестселлером? — не мог я поверить в подобный успех даже в узкой среде безбожников оккультистов.
— Стала хитом и откровением, она сцепляла веру многих политеистов в… — продолжал «библиотекарь».
— Кого-кого веру? В смысле, чью? — недопонял я.
— Монотеизм — вера в одного бога, политеизм — вера во множество богов, — разъяснил он мне, — Язычники, политеисты, викканцы, телемиты…
— Сатанисты, — дополнил я его список язвительным тоном.