Инженерный Парадокс 3
Шрифт:
И тут же поймал внимательный взгляд матери, которая слегка улыбнулась ему уголком рта и так же незначительно кивнула. И тут лорд-капитан похолодел: для Матери-под-Древом не было секретов в сердцах, разуме и душах валларов.
И его мысли… Впрочем, судя по реакции — не оскорбили Мать, а даже вызвали некое одобрение, пусть и с улыбкой.
И если подумать о бесконечных, бьющихся в благоговейном экстазе поклонниках — Мать можно понять… Поймав себя на этой мысли Сивер усмехнулся, собрался и решительно дошёл до подножья ростка, где припал
— Сивер а Валуэ, ты славно служил валарам, — практически пропела Мать прекрасным голосом. — Но твое последнее деяние превзошло всё мыслимое и немыслимое: ещё несколько Миров будут благословлены Великим Древом, станут колыбелью и домом валаров. И хоть самому тебе не нужны награды, — опять легонько улыбнувшись произнесла Мать.
А Сивер, стоящий на колене, усмехнулся внутренне — он служит, занят тем, что у него выходит хорошо. И его незначительные недостатки — скорее подмога в его служении. Чем можно его наградить, когда у него есть всё, чего он хочет?
— Оставить тебя без награды невозможно. Не все столь беззаветны в своём служении, и то, что награда всегда последует за достойным деянием — не должно подвергаться сомнениям.
И тут Мать говорила истину — Сивер прекрасно понимал, что многие и многие валары приложат больше усилий к служению народу и Древу, зная, что их непременно ждёт награда.
— А посему ты, валар Сивер ап Валуэ, за великое сокровище, добытое для народа валаров, за беззаветное служение, будешь обременён званием стража корней Малой Рощи Великого Древа!
И это была… очень приятная награда, понял Сивер, на секунду задумавшись. Страж, точнее, военачальник и адмирал защитного флота резиденции Матери-под-Древом. Одной из многих, само собой, но важность и почётность должности превышала любые предположения.
Причём именно эта должность была такова, что Сивер мог… остаться собой. Не подстраиваться под желания окружающих, не кивать им с улыбкой, а оставаться «вредным засранцем», как называли его, думая, что он не узнает, члены экипажа. Впрочем называли без злобы, так что этим званием Сивер гордился, хотя и не показывал это.
А в названном звании единственная, кто может призвать Сивера измениться — Мать. Которая уже показала, что нрав и мысли Сивера её в достаточной мере устраивают.
— Благодарность моя достигает Звёзд, Мать-под-древом! — склонил голову Сивер.
— Оставь славословия, Страж. Мне они не нужны, тебе — противны. Приноси клятву Великому Древу, по древней традиции, — произнесла Мать.
И Сивер, так и оставшись с преклонённым коленом, начал приносить ритуальную клятву, заключающуюся в ответах на вопросы Матери. Про готовность отдать жизнь, про устремления и чаяния. И так продолжалось до тех пор, как Мать не задала последний вопрос:
— Чист ли ты пред Великим Древом и народом валар?
— Чист, — ответил Сивер.
И тут по листве Ростка Великого Древа пробежала рябь. А несколько ветвей с листьями,
Советники и слуги на скамейках поднялись, послышались возмущённые возгласы, впрочем, прерванные небрежным жестом Матери. А сам Сивер практически в панике пытался понять — что же он такое натворил? Потому что Древо, точнее, его Росток, прямо указало, что ответ Сивера не истинен. Но он был правдой! И сам Сивер не мог понять, что из его поступков и устремлений могло его «лишить чистоты» — и не находил.
Притом сама Мать недоумённо нахмурилась — мысли Сивера не были для неё тайной, и, естественно, она понимала — он не врал, принося присягу.
— Странно, но бывает и не такое. Росток признал, что ты не чист перед Древом и валарами, и это — истина. Но ты чист перед ними, и это — правда. Такое бывало лишь трижды, за всё то время, что я сижу у подножья Великого Древа. И подобное противоречие нуждается в разрешении, как было и раньше.
— Великая Мать-под-Древом, — вдруг раздался голос со скамьи, а одна из фигур поднялась на ноги.
— Говори, если есть что сказать, — кивнула Мать.
— Сивер ап Валуэ не осквернён, но и не чист. Его душу отягощает данное слово, — с этими словами фигура скинула капюшон.
А Сивер узнал Целителя, который сопровождал космолёт в последнем путешествии. Целители были редки, нужны и важны для валаров, занимая в обществе привилегированное, насколько это возможно, положение. И часто менялись на корабле Сивера. Хотя то, что медик корабля оказалась советником Матери — удивительно. Но и не невозможно.
— Слово такой тяжести? И какое же, скажи нам, — посмотрела она на Сивера, явно желая чтобы слова были произнесены.
— Я… обменял Искру Творца у его носителя, на информационные базы. А почтенная Лурран ап Горри, — склонил он голову вбок, к советниц-Целителю, — обеспечила развёртку и жизнь мальчика, который был обладателем Искры.
— И не только это, — сообщила Лурран. — Но не это важно, Сивер. Слово.
— О том, что если он доберётся, он сможет прикоснуться к источнику Жизни? — уточнил Сивер, а после кивка с почти возмущением ответил. — Он не сможет добраться до источника, Великая Мать! Он живёт в Мире, отделенном от обитаемых Миров немалыми расстояниями, гравитационными искажениями, в цивилизации даже не покинувшей свою планету!
— Это так, Лурран? — спросила Мать.
А Сивер сначала оскорбился — в его словах сомневаются! Но вскоре понял, что если тут конфликт правды и истины, то его слова могут не соответствовать последней. Вне зависимости от его правдивости и мыслей.
— Это так, Великая Мать. Но слово было дано.
— Что Росток и принял за невыполненное обязательство. Впрочем, выполнить его надо: это не только твоя честь, Сивер, но и честь всех валаров. И если ты встретишь того Носителя Искры — ты поможешь ему достигнуть Источника.