Иоанна Хмелевская (Избранное)
Шрифт:
Лесь с трудом перевел взгляд на директора. В его глазах светилась ангельская кротость.
– Никогда! – сказал он твердо и торжественно. – Ни за что на свете! Больше никогда!
Директор, уже решивший, что Лесь больше ничем не сможет его удивить, услышав ответ, погрузился в состояние глубокой задумчивости…
Часть вторая
Ограбление века
Вот уже некоторое время в архитектурном бюро явственно вырисовывались существенные финансовые затруднения.
Началом и непосредственной причиной этому послужил заманчивый и грандиозный конкурс, в котором, по решению директора, все бюро приняло
Предложение было весьма соблазнительным, так как необходимо было разработать проект туристского комплекса в Польше, на самых выгодных участках. Запроектировать следовало все: начиная от урбанистики и кончая эстетикой мусоросборников. Дополнительным стимулом являлось то, что комплекс был предназначен для иностранных туристов. Победа в конкурсе означала славу и известность, не говоря уже о больших деньгах!
Директор сразу представил себе толпы восхищенных иностранцев, массами наводняющих прекрасные запроектированные гостиницы, плавающих в красочных бассейнах, льющихся потоками по паркетам ресторанов и кафе, издающих крики восхищения на каждом шагу. В своих снах он видел бледнеющие от зависти лица и застывшие глаза заграничных архитекторов. Всюду ему мерещились хвалебные отзывы в отечественной прессе и в заграничной периодике, они прыгали по всем стенам и потолкам на всех мыслимых и немыслимых языках, а однажды подобная статья явилась ему на арабском языке арабскими крючками, причем он не мог ни понять, ни прочитать этой статьи, но твердо знал, что статья была самой хвалебной из всех остальных. Он уже видел себя в окружении высокого начальства, выказывающего ему свою признательность, на своей груди он ощущал тяжесть наград, а однажды ему приснился сам премьер-министр, который остановил возле него свой мерседес, вышел и публично, при всех, принес ему личные поздравления и благодарность.
Правительственная особа явилась последней каплей, и директору без особого труда удалось вдохновить своих подчиненных на разработку конкурсного проекта.
Почти три месяца продолжалась работа над проектом. Почти три месяца около дюжины работников забывали о своих непосредственных служебных обязанностях, самоотверженно отдаваясь черчению, лепке, рисованию, оформлению и вычислениям, жертвуя на это все свои последние средства, не досыпая, тратя свои силы и здоровье. Воплощая в жизнь сумасшедшую мечту, вдохновленное творческим воображением, претворяя в реальный проект свои мечты, бюро до последней минуты изменяло, перерабатывало, улучшало проект, не обращая внимания на время. И вдруг оказалось, что беспощадное время куда-то испарилось и наступили последние сутки.
Последние сутки явились как конец света, землетрясение и дантовский ад, соединенные вместе.
В семь часов вечера великолепный макет проекта был уже совсем окончен. Януш и Каролек сбивали ящик из досок, в котором макет должен был быть отправлен во Вроцлав. Барбара, не обращая внимания на все нападки, тщательно, и аккуратно выписывала зеленой краской последние травинки. Влодек феном для волос сушил последние фотографии, а директор топал ногами и рвал на себе волосы в интролигаторском отделе, где испытывались на прочность балки. В десять часов оказалось, что в одном интерьере отклеилась целая стена, выложенная клинкером. В половине одиннадцатого кто-то сигаретой прожег последнюю страницу технического проекта, старательно оформленного пани Матильдой. В одиннадцать, во время упаковки, оторвался камин котельной. В одиннадцать тридцать все учреждение потрясло известие, что в автомобиле Влодека испортилось зажигание, а это был автомобиль, на котором проект предполагалось
Ровно в полночь истекал последний срок представления на конкурс всех материалов.
Директор все же решил бороться до конца. Ведь рядом с ним находилась хорошо знающая все административные дела пани Матильда, издающая мало понятные, но наполняющие его душу надеждой восклицания:
– Число!… – бормотала она в отчаянии. – Сегодняшнее число! Только через мой труп!… Число!…
В первом часу ночи на улице перед бюро можно было услышать голоса:
– Эх, взяли! Еще раз взяли! Толкай же, к черту, чего ты стоишь, словно столб! Раз-два, взяли! Двигайся в тройке! В тройке!!! Ты что, думаешь, что мы так и будем толкать до самого вокзала?!
Доведенные до крайности сотрудники все же преодолели соблазн поссориться, что уже явственно висело в воздухе.
Почта на вокзале была последней преградой на пути к славе. Это препятствие взяла на себя пани Матильда.
С пылающим взором она безошибочно выловила женщину, которая ставила штампы с датами на почтовых отправлениях. Бросив на произвол судьбы мечущихся вокруг тяжестей будущих лауреатов, она настигла эту женщину. Бормоча какие-то непонятные слова, она вытащила ее из-за стола, завлекла в женский туалет и там, рыдая, как белуга, упала ей на грудь.
– В ваших руках наше будущее! – рыдала пани Матильда. – В ваших руках наша жизнь! Мы для вас сделаем все! Все!…
Одной рукой повиснув на ее шее, пани Матильда другой рукой пыталась всунуть ей последние, спрятанные на черный день сто злотых. Из речей, слезливых, драматических и временами даже кровожадных, ошеломленная женщина все же поняла, что дело заключается в сущем пустяке – просто необходимо было на эту громоздкую посылку поставить штемпель с вчерашним числом.
– Всего полтора часа! – рыдала пани Матильда. – Полтора часа!… И вся жизнь!… Что для вас полтора часа!…
Совершенно растерянная, чрезмерно удивленная работница почты прониклась сочувствием к трагедии, совершенно ей не понятной, но происходящей у нее на глазах и на груди. Кроме того, у нее возникли сомнения относительно душевного здоровья пани Матильды, и на всякий случай она решила не нервировать ее. Она крутанула в штемпеле одно колесико и принялась ставить печати одну за другой. Пани Матильда, с распущенными волосами, с горящими глазами, угрюмо следила за ней, словно палач, не выпуская из поля зрения ни одного действия. Когда был поставлен последний штемпель, пани Матильда глубоко и облегченно вздохнула.
– Ваши старания воздадутся вам сторицей, – торжественно произнесла она. Тогда ошеломленная работница почты вспомнила, что ей в интимном месте всучили что-то вроде взятки, и попыталась вернуть деньги, но пани Матильда угрожающе мотнула головой и, издавая протестующие возгласы, спешно ретировалась. Конкурсный проект отбыл в назначенный срок!
На следующий день выяснилось, что еще неделю тому назад, вследствие просьб и протестов большинства авторов, сроки представления проектов были перенесены на месяц вперед. Это известие не дошло вовремя до одуревших от творческого горения сотрудников, его не получил даже менее одуревший главный инженер. Весть, пришедшая после стольких мучений, уже не вызвала никакой реакции.