Иоанниты

Жилин Сергей

На пороге этой самой «ступы» дети разделились: кто-то вцепился пальцами в неровности двери, а кто-то ловко попрыгал в окно, чтобы толкать дверь изнутри. Совместными усилиями упёртая преграда была преодолена. После некоторые мальчишки принялись плевать на петли (уж не знаю, знаменуют ли они победу над ними или надеются смазать).

Мы попали в тёмное пыльное местечко, которому тяжело назвать возраст. Понятно лишь то, что оно чертовски старое. На скрипучих деревянных полах собрались целые кучи пыли и крошки от упавших с потолка кусков шпатлёвки. Вообще,

если поднять взгляд, возникает желание материться от вида потолка. Если правильно встать, можно сквозь все три этажа увидеть небо.

Мебели здесь нет даже самой завалящей. На стенах неубедительные намёки на краску, чаще видны бледные кирпичи.

Не задерживаясь, дети змейкой побежал по лестнице наверх. И тут мне стало страшно за сорванцов, потому деревянное чудо выглядит не надёжнее карточного домика.

– Эй, эй! – попытался я остановить малолетних самоубийц. – Вы куда на такую лестницу полезли?

– Она выдержит!

– Да, по ней даже взрослые взбирались, когда шли устраивать засаду. Но вам лучше идти по одному.

– И перила не трогайте – они в птичьих какашках.

Дельный совет, так как те уже засохли и успели покрыться пылью так, что не разглядишь. А вот заверения в надёжности лестницы совсем не убедили, так что мы ещё долго спорили с Эдмором, кто первый пойдёт испытывать чёртовы ступеньки. Сослался на то, что с детьми-то говорил я, значит, теперь очередь каледонца ввязываться в сомнительные дела.

Когда товарищ штурмовал пролёт, звук поднялся такой… знаете, лично я именно так представлял себе храп медведя. Лишь наличие детей заставило Эдмора не сыпать ругательствами.

Страшнее это всё выглядело лишь тогда, когда мне лично пришлось ступить на лестницу (я даже чуть не вцепился в перила, позабыв о какашках). Поскорее взлетев на второй этаж, я стал свидетелей, как цепочка детей лавирует по дырявому полу чётко выверенным маршрутом.

– Идите точно по нашим следам, – пропищал замыкающий, – а то провалитесь.

И так далее… Подниматься на верхушку «ступы» – это как готовить заморское блюдо, где малейшее нарушение рецептуры фатально. Но ребята хорошо инструктировали нас на всём протяжении маршрута, и мы целыми и невредимыми добрались до верхнего этажа.

Пол выглядит не таким жутким, обломок лестницы тянется в никуда, стены и даже куски потолка в углах намекают, что здание когда-то было на порядок выше.

– Здесь ходить можно везде, – пообещали нам безопасности ребятишки, – но всё равно будьте осторожны.

– Постараемся, – пробормотал Эдмор, недовольно оглядывающий руины «ступы».

– А вон там было гнездо, – указал конопатый главарь и побежал в тёмный угол.

Если чуть вглядеться в полутьму, становятся легко различимы следы пребывания кого-то пернатого и крупного, и я бы не поверил, что это был орёл. С потолка грохнулись две балки, вставшие диагонально – обе они исполосованы когтями демона, использовавшего их в качестве насестов. Глубокие борозды, местами древесина покрошена в щепки. А под насестами целым ковром лежат фекалии вперемежку

с перьями.

Чёрно-бордовые, как показывали дети, слишком крупные, чтобы принадлежать кому-то в нашем мире. И их такое количество, будто ощипали десяток гусей – не представлял, что эта тварь способна так линять.

Запах дурной, хотя у него были недели, чтобы выветриться. Он мне напомнил вонь сигарет, которые курили военные в Гурсии – после них я даже на время перестал ненавидеть курево Картера. Папиросы даже прозвали слезами Рольфа[17].

Кто-то подумает, что это стереотип, но все поголовно демоны смердят!

Эдмор оказался возле гнезда и подобрал с пола крупное перо, принявшись вертеть его и теребить пальцем. Безусловно, это уже знакомая окраска, так что не спутаешь.

От четвёртого этажа «ступы» остались ошмётки – выпорхнуть демон может без малейших трудностей, а остатки потолка укрывали тварь от дождей. Судя по обилию выпавших перьев, птичий губитель либо очень быстро линяет, либо просто пробыл здесь достаточно долго (и всё это время быстро линял).

Под ногами можно обнаружить косточки мелких птиц, так что выходит, голодным демон не сидел, однако это не вполне объясняет, почему за всё время пребывания он совершил всего одно нападение на человека в данной местности. В других районах Фанека демон вёл себя в разы агрессивнее.

– Одни перья и помёт, – глухо пожаловался товарищ.

– Ага.

– Ага… Зато тут есть следы от его когтей. Видишь? Господи, да это просто медведь с крыльями!

– У него четыре крыла, – решили напомнить дети, которые предпочли держаться от смердящего угла подальше.

– А ушей у него не было, как у совы? – бросил я вопрос, даже не обернувшись к ним.

– У совы нет ушей, только у филина.

– Ну, так были?

– Нет, это всё враки! – гордо завопила малышня. – Про птицу много врут: она похожа на ворону, у неё четыре крыла и висит что-то на клюве…

– На клюве? – голос Эдмора сбил детей.

– Да, как у индюка. А всё остальное, что говорят, это всё неправда.

Значит, вот оно истинное лицо фанекского кошмара. Мне вот совершенно непонятно, каким таким образом получается, что в иных мирах, в иных измерениях живут существа так мало от наших отличающиеся. Почему в далёком-далёком мире тоже есть птицы? Почему они тоже покрыты перьями? Почему у них тоже есть конечности? Почему им годится в пищу наша плоть?

И почему они вечно прячутся? Хоть один бы демон сел себе спокойно и не дёргался.

По ту сторону Бликов я всё меньше вижу неземного. Это меня расстраивает, заставляет задуматься, что не такие уж наши миры далёкие. Скажем, я ждал как минимум далёкие планеты, а получил соседние комнаты.

Что-то в этом не ладно, и я бы обвинил верхушку Ордена в том, что они недоговаривают, если бы не было очевидно, что они сами ничего не знают.

– Вы когда гнездо нашли? – допрашивал тем временем Эдмор ребят.

– Две недели назад, почти сразу, как на месье Швоба напали. Это не мы нашли, а родители.