Иоганн Гутенберг
Шрифт:
Европа времен Гутенберга – это мнимое христианское единство, насквозь пронизанное противостоянием и антипатиями.
К счастью, в этой истории был человек, который играл особую роль. Он являлся современником Гутенберга. Не будучи прирожденным лидером, он желал христианского единства не меньше любого князя и обладал большой остротой ума, силой характера и интеллектом. Некоторые историки называли его тайной рукой, фокусировавшей лучи, которые зажгли запал, приведший ко взрывному изобретению Гутенберга. И даже если этот человек не был вдохновителем создателя книгопечатания, его жизнь настолько напоминает жизнь Иоганна Гутенберга, что через нее, как через линзу, можно рассматривать мир великого изобретателя.
Звали его Николай; он был родом из Кузы. Этот город расположен всего в 80 километрах к западу от Майнца среди наилучших виноградников Германии. Сегодня он объединен с Бернкастелем (Бернкастель-Кус) –
При жизни Николай Кузанский был известным человеком, но потом оказался забытым почти до середины XIX века.
Такой популярностью Николай из Кузы обязан удивительной широте своих интересов и глубине, если не загадочности, своей философии.
Вот пример, подтверждающий эти слова.
Так как абсолютный максимум – это все, что может существовать, он совершенно реален. И так как не может быть ничего большего, по той же самой причине не может быть ничего меньшего, потому что это все, что может существовать. Но минимум – это то, меньше чего ничего не может быть. Поэтому очевидно, что максимум совпадает с минимумом.
Подобные мысли сочетались с идеями, которые кажутся неожиданно современными. Например, Николай Кузанский предполагал, что Земля пребывает в движении и что у Вселенной нет центра, тем самым предвосхищая открытия Коперника и Эйнштейна. Подлежало ли это анафеме, подобно теориям Коперника столетием позже? Совсем нет, так как его идеи основывались на стандартном средневековом представлении о Боге как о бесконечности. Астрономические идеи Кузанского – результат начитанности и глубины мысли, а не наблюдений и экспериментов. Его мышление базировалось на, как он это называл, docta ignorantia (лат. – ученое незнание), основанном на представлении о том, что цель знания – постичь, насколько недостаточным является любое учение в ходе поисков Бога. Именно поэтому японцы любят Кузанского и считают его «почетным буддистом». Его теология, изложенная на латыни, представляет собой трансцендентный покров, который может использоваться для бесконечных исследований и обсуждений.
Философия Николая Кузанского напрямую не связана с Гутенбергом, но зато она имела практическое применение в политике. Для Николая, как и для его коллег-теологов, Бог был Бесконечным и Всеобъемлющим Абсолютом, в котором максимум и минимум являлись единым целым. Если Бог, по словам Кузанского, был единством противоположностей, то и его творение должно представлять собой единство. Однако было очевидно, что это не так. Политическое разобщение вызывало у Николая Кузанского отвращение. Всю свою жизнь он был одержим идеей объединения противоположностей, установления единства, которое предзнаменовали еще Древний Рим и империя Карла Великого и которое теперь должно быть реализованным в Германской империи, в папстве и/или во всем христианском мире. Борьба за решение конфликтов между этими элементами стала смыслом его жизни – жизни политика и юриста. В этом отношении Николай Кузанский был весьма приземленным человеком. Он постоянно путешествовал, общался, убеждал, писал – делал все возможное, пытаясь объединить разобщенный христианский мир.
Одним из таких инструментов могло стать и Слово Божье в печатном виде.
По словам Кузанского, если Бог был единством противоположностей, то и его творение должно представлять собой единство.
Николай родился в 1401 году, следовательно, они с Гутенбергом были примерно одного возраста. Отец Кузанского не являлся аристократом, тем не менее был весьма состоятельным человеком, владевшим лодочным бизнесом и несколькими домами. Согласно преданию, Николай обучался в школе, основанной
После студенческих лет в Гейдельберге и Падуе, где Николай Кузанский изучал право, математику и астрономию, он вернулся как квалифицированный церковный юрист – специалист по церковному праву в рейнских землях, где в 1427 году стал секретарем архиепископа Трира, а позже, когда распространилась слава о его познаниях в праве, – секретарем папского легата в Германии, кардинала Джордано Орсини. Это было началом его карьеры церковного юриста и государственного деятеля, для поддержки которой он начал собирать так называемые бенефиции, получая право обслуживать приходы при посредничестве уполномоченного священника, а также заведовать их доходами. Формально эта практика противоречила церковному праву, но так как закон мог быть изменен посредством папского распоряжения, «плюрализм», как его называли, стал распространенной аферой среди тех, кто имел влияние и амбиции, но не имел унаследованного имущества. Особо сведущими плюралистами были церковные юристы.
Конец 1420-х годов являлся особо выгодным временем для начала подобной карьеры, так как Церковь и империя были тогда в двойном кризисе.
Николай Кузанский изучал право, математику и астрономию в Гейдельберге и Падуе, после чего стал квалифицированным церковным юристом.
• Между папой, жаждавшим абсолютной власти, и собором прелатов, который недавно избавился от антипап, спас Церковь от анархии и полагал, что его нынешний протеже, Мартин V, должен относиться к нему с уважением, возникали постоянные разногласия. • В Богемии произошло восстание гуситов, которые находились во всеоружии со времени предательского сожжения их лидера в 1415 году. Богемия быстро становилась горячей точкой. Два вторжения папских войск в эту землю закончились двумя позорными поражениями, последнее из которых состоялось в 1431 году, когда 130-тысячные имперские войска были разбиты фалангами из фермерских повозок, использовавшихся в качестве военных тележек, а представитель папы, кардинал Джулиано Чезарини, был вынужден бежать, спасая свою жизнь.
Одновременно со вторжением имперских войск в Богемию в Базеле открывался очередной собор, одной из целей которого было решение вопроса о гуситском восстании. Папу должен был представлять тот самый кардинал Чезарини, которого немного позже сразили гуситы. В середине февраля 1431 года, за две недели до запланированного открытия собора, папа Мартин V умер. Поскольку в то время для собрания подобных панъевропейских конференций требовалось несколько месяцев, прогресс в этом деле замедлился. Лидеры съезжались с интервалом в несколько недель. К июлю на церемонию открытия собралась лишь дюжина делегатов. Шесть недель спустя впервые после своего бегства появился Чезарини, теперь представляя нового папу, Евгения IV. Поскольку собор должен был продолжаться несколько лет (как оказалось в итоге, целых 18) и установить в Европе длительное перемирие, лидеры позаботились о том, чтобы как-то выделиться. Из Бургундии, Венгрии, Франции, Германии, Италии и Испании съезжались принцы с внушительными свитами. Кастильцы прибыли с 1400 лошадьми и 28 мулами, в сопровождении пажей в серебряных облачениях. После первого публичного заседания, прошедшего в декабре, люди все еще продолжали собираться: епископы, аббаты, приоры и профессора, превращая Базель из захолустья во временную столицу. Спустя еще 18 месяцев, когда наконец прибыл сам король Сигизмунд, количество делегатов достигло почти 400.
В феврале 1432 года прибыл Николай Кузанский, юрист из Трира. Его официальной целью была подача иска от имени своего нового босса, который после смерти старого архиепископа Трира стал выдвигать претензии на архиепископство. Но у него на уме было кое-что еще.
На данном этапе существует вероятность – всего лишь вероятность – того, что Николай Кузанский встречался с Гутенбергом. Если это так, то они наверняка обнаружили, что у них много общего. Оба были молодыми людьми из богатых семей, не принадлежавших к дворянству, и обоих раздражала ограничивавшая их классовая структура. Они были родом из одного и того же региона, и Николай несколько раз бывал в Майнце. Он присутствовал на судебном процессе в 1424 году. Возможно, они тогда встречались, эти два 24-летних выпускника университета: церковный юрист, имевший высокие цели, и неугомонный технократ, желавший найти выгодное применение своим навыкам.