Иоганн Гутенберг
Шрифт:
Чтобы разобраться в подобных вопросах, придется погрузиться в непривычный нам мир и вернуться в далекое прошлое по мостику, которым является изобретение Гутенберга.
В те времена Европа была не так плотно населена, как сейчас. Города, соединенные немощеными дорогами, были тогда не больше сегодняшних деревень. В западной части Германии можно было за полдня пешком или на лошади добраться от одного города до другого через леса, где обитали волки и злые духи. Если бы вы по глупости или несчастью оказались в сельской местности ночью, то не смогли бы увидеть и проблеск света – только затянутое облаками небо да слабое мерцание звезд. Большие здания: соборы, крепости, монастыри – являли собой настоящее чудо для простых людей, жизнь которых зависела лишь от смены времен года, состояния здоровья, климатических условий да политики правителей. Даже образованное население имело весьма смутное представление о событиях, которые в итоге задали направление развития целых поколений на несколько эпох вперед. Экспериментальная наука была чем-то из области невозможного, христианский Бог – живой сущностью, бессмертная душа – такой-же реальностью, как и тело, а грех – заразой, подобной чуме. В поисках духовного спасения десятки тысяч паломников посещали сотни близлежащих святых мест, вместо того чтобы предпринять опасное путешествие длиною в год к настоящей Святой
Печатная Библия Гутенберга – результат двух десятилетий интенсивных исследований и разработок.
Поиски ответа на эти вопросы привели меня к удивительным выводам.
Если книгопечатание – это одна из основ современного общества, тогда Гутенберг, по моим предположениям, должен был являться бескорыстным гением, полностью посвятившим себя совершенствованию мира и стремившимся упростить возможность получения новых знаний.
Ничего подобного! Истина, как это мне представляется теперь, в точности противоположна моим догадкам. Целью Гутенберга, скорее всего, было извлечение прибыли на еще не освоенном рынке. А эта задача могла быть достигнута, только если бы он сделал что-то действительно революционное, объединив расколовшийся христианский мир. Однако ирония судьбы заключается в том, что Гутенберг добился цели, прямо противоположной той, к достижению которой стремился. Проявив поразительную сообразительность и настойчивость, он достиг успеха, но потерял почти все, с огромным трудом избежав бедности и забвения.
Гутенберг достиг успеха в книгопечатании, но потерял почти все, с огромным трудом избежав бедности и забвения.
Напечатав величайшее из христианских изданий, мастер создал предпосылки для революции – Реформации, которая навсегда расколола христианский мир.
Его история – это история почти непризнанного гения. Если бы письменных документов того времени было чуть меньше, мы не относились бы к Гутенбергу как к первопечатнику Библии столь благоговейно. Нам остались бы только результаты его работы: идея, изменившая весь мир, и одна из самых удивительных книг, жемчужина в мире искусства и технологий, появившаяся в полностью законченном виде. Совершенство ее во много раз превосходит назначение, по которому она используется. Это напоминает нам о том, что дело, начатое Гутенбергом, содержит в себе элементы возвышенного и среди гор печатных материалов действительно есть произведения на вес золота.
Печатная Библия Гутенберга – жемчужина в мире искусства и технологий.
Глава 1
Потускневший золотой город
В XV веке добираться до Майнца лучше всего было по Рейну. Давайте представим, что мы плывем вверх по течению, как и семья Гутенбергов, которая часто ездила в город из своего имения, находившегося в 10 километрах севернее. Паромщик и его команда из восьмерых гребцов стараются идти близко к берегу, поскольку ближе к середине реки течение сильнее. Впереди, там, где Майн впадает в Рейн, есть илистая отмель, поэтому судно поворачивает, чтобы пересечь реку. И вот перед нами открывается город со множеством башен и крыш, обнесенный стеной. Мы проплываем мимо трех огромных водяных мельниц, колеса которых медленно вращаются под действием потока воды, и подходим к пристани, где пришвартовано с десяток судов. Остальные суда стоят в заводи, ожидая погрузки. Двумя плавучими кранами разгружают тюки ткани, раскачивая их, как на качелях, и оставляют на прибрежной полосе, простирающейся на 100 метров в виде пологого склона, постепенно поднимающегося к городской стене, которая укреплена четырьмя башнями и почти соприкасается с задними стенами домов и бастионов. Через городские ворота ломовые лошади с трудом везут груженые телеги. За стеной видны силуэты деревянных крыш и ряд шпилей. Если посчитать, их окажется 40 штук. От них и исходит тот звук, который слышен громче и четче остальных, – звон колоколов. Над всем этим возвышается мощная башня из темно-красного песчаника – шпиль собора Святого Мартина, достопримечательность центра. Местные жители до сих пор гордятся римским названием города – Aurea Maguntia (Золотой Майнц).
Майнц в XV веке – город со множеством башен и шпилей, обнесенный стеной.
Золотой Майнц с оживленными верфями, глинистой прибрежной зоной и водяными мельницами. Изображение датируется 1565 годом, спустя почти 100 лет после смерти Гутенберга. Однако с тех пор вид города радикально не изменился.
По мере приближения очарование этой картины незаметно отходит на второй план и в нос буквально ударяет резкий запах. На прибрежной полосе царит полный хаос: здесь множество лошадей, утопающих в грязи. Пересекая ее, вы постепенно пробираетесь к главным воротам – «Железной башне». Свое название ворота получили в честь мастеров по металлу, которые предлагают здесь свой товар уже почти 200 лет. Затем вы проходите через внешние и внутренние ворота мимо стражи. Внутри – шум и неразбериха. Босые крестьяне на все лады предлагают чесаный лен, рыботорговцы – свежий улов, протискивающиеся сквозь толпу торговцы тканями – товар из Голландии и Бургундии. На дороге лошади никак не могут разминуться с коровами, овец и свиней гонят по улице между телегами и людьми. Канализация представляет собой сточные канавы, идущие вдоль главных улиц и слегка прикрытые досками. Настоящих вымощенных камнем дорог в Майнце не будет еще целых 100 лет. Все дороги – сплошное месиво из грязи и навоза. Прибывшему сюда впервые все это покажется хаосом – но только не горожанам, которые прекрасно знают и соблюдают определенную иерархию. Вам может посчастливиться увидеть правителя, архиепископа и его свиту, всячески демонстрирующую власть и щеголяющую в дорогих одеяниях. Во всей этой суете вы можете не заметить выходящую из каменного дома жену купца в роскошных мехах, но вы непременно увидите ремесленников, которые вносят огромный вклад в деловую жизнь города и делают его улицы красивым зрелищем.
Каждое ремесло имеет свой производственный участок, а его члены объединены в гильдии. В те времена в Майнце было 34 гильдии, причем представители большинства из них выполняли работу, результаты
В XV веке в Майнце было 34 гильдии: каменщики, кровельщики, дубильщики, кожевенники, портные, плотники, скорняки, кузнецы и т. д.
Пробираясь через эту грязную толчею по улицам, которые и по сей день носят те же названия, вы пересекаете рыночную площадь, проходите мимо 48 лавок, имеющих разрешение на торговлю тканями, и мимо собора, где только началось строительство двухэтажного монастыря. Справа, за монетным двором, находится ратуша с зубчатым фронтоном. Проходим по узкой улице между ней и прямоугольным фасадом здания оптового рынка, где речные торговцы предлагают свои товары, мимо мальчишек, развозящих на тележках рыбу, мимо представителей городской власти, проверяющих бочку с салом, затем, минуя несколько переулков, приближаемся к простой крепкой церкви с невысокой трехэтажной башней, которая в скором времени будет увенчана шпилем и станет одной из достопримечательностей города. Церковь названа в честь святого Христофора – покровителя путешественников, который, согласно легенде, перенес младенца Христа через реку.
Буквально в двух шагах отсюда, где Кристофштрассе (улица Христофора) пересекается с улицей Сапожников, находится один из самых солидных домов высшего класса Майнца. Он состоит из двух соединенных под углом трехэтажных корпусов. Дом укреплен элементами крепости, что неудивительно, учитывая историю гражданских волнений в Майнце. В стенах на первом этаже прорезаны маленькие окошки, сквозь которые в кладовые проникает тусклый свет. Выше находятся жилые помещения.
Церковь Святого Христофора – одно из немногих зданий, дошедших с 1400 года, находится в руинах. Ее стены, выполненные в романском стиле, поддерживаются поросшими сорняками подпорками из бетона, сооруженными в 1960-е годы. Итак, мы пришли к дому Гутенберга.
Настоящий дом Гутенберга после многочисленных реконструкций сровняли с землей. Его неравноценной заменой стала специализирующаяся на лечебных чаях аптека семьи Манн. В наполненных различными ароматами комнатах призраки пока не встречались.
Горожане гордятся своими умениями, подтверждая их фамильными гербами и украшая ими одежду, товары и здания, словно племенными тотемами.
С 1400 до 1500 год это здание было известно как дом Гутенберга, но не из-за того, что здесь жила семья изобретателя. Гутенберг – это название дома, а не фамилия, по крайней мере, пока еще не фамилия. В то время фамилии (в нашем нынешнем значении) были редки. Если человек из высшего общества, не аристократ, был известен еще под каким-либо именем, кроме данного при крещении, это почти всегда было название его дома или имения, поэтому к имени добавлялась приставка фон (von – от этого) или цу (zu – к тому). Города, деревни, районы и большие дома – все они выступали в качестве отличительного признака, который прикреплялся к имени их владельца, например Анна из Зеленых Резных Фронтонов или Тоуд из Жабьего дома. Жестких правил при этом не было. Если семья переезжала или покупала другой дом, название прежнего имения переходило к ним на некоторое время либо сразу менялось на новое. Поэтому у разных семей могла быть одна фамилия; при этом семьи часто меняли фамилии или добавляли новые, которые накапливались поколение за поколением. Из-за такой системы генеалогические изыскания в средневековой Германии представляют собой сложнейшую задачу.
Названия городов, деревень, районов и больших домов выступали в качестве отличительного признака и прикреплялись к имени их владельца.
Нам же повезло вдвойне, поскольку название дома не только указывает на человека, но и возвращает нас к современным для него событиям. Первоначально дом Гутенберга назывался Юденберг, то есть Еврейский Холм – название с важным для нас подтекстом. Евреи, рассеянные римлянами по всей Европе и Ближнему Востоку, при Карле Великом достигли процветания. Еще 600 лет назад они начали налаживать торговые связи, которые впоследствии оказались столь необходимыми для новой империи. К 1000 году евреев, разбросанных по 50 городам Северной Европы, было уже около 20 тысяч. Их стали называть ашкеназами в честь сына Ноя, Гомера, язык которого традиционно отождествлялся с немецким. У них не было своего места обитания в феодальной Европе ни в качестве слуг, ни в качестве господ. Поэтому с постепенным переходом экономики Европы от феодального уклада к городскому их роль в качестве торговцев и банкиров приобретала все большую важность. Тем не менее евреи жили в постоянном страхе. В 1096 году с ростом ксенофобии, ознаменовавшей Первый крестовый поход, они стали удобной мишенью. После этого погромы происходили через каждые 50–100 лет. С одной стороны, евреев уважали как людей, следовавших Ветхому Завету, и Церковь официально относилась к ним терпимо «на основании помилования, которое даровало им христианское благочиние» (папа Иннокентий III, 1199), а с другой – их могли запросто презирать как убийц Христа, ростовщиков, работорговцев и потенциальных предателей, вожделевших чистой и невинной крови христианских младенцев. Одно из поверий, официально опровергнутое, но широко распространенное с XIII века, заключалось в том, что у евреев был обычай получения «тела Христова» – специфическое название освященного хлеба, использовавшегося при причащении. Согласно папскому указу 1215 года, хлеб Господа неведомым образом пересуществляется в плоть Христа, когда его вкушают согласно обряду, совершенному Иисусом на Тайной вечере. Заполучив тело Христа во время раздачи хлеба, иудеи затем, как поговаривали, оскверняли его. Вот на основании этого бредового убеждения, которое сродни убеждению, что ведьмы могут навести порчу с помощью кукол, евреев стали называть «мучителями Христа», в их отношении учинили антисемитские погромы, сопровождавшиеся убийствами.