Иоганн Кабал, некромант

Говард Джонатан

Сатана удобно разместил свою громадную фигуру на незыблемом базальтовом троне, сама учтивость и гостеприимность. Каждый видел его таким, каким хотел видеть. «Ах да, точно». Князь тьмы щелкнул пальцами.

– Ну, конечно. Некромант. Теперь припоминаю. У тебя со мной контракт, не так ли? – Сатана подал знак, и на его гигантской ладони возник демон-секретарь. – Отправляйся в отдел контрактов, да побыстрее. Найди все, что у нас есть по Иоганну Кабалу, пожалуйста.

Демон сделал пометку в желтом блокноте, взмыл в наполненный серными парами воздух и исчез из виду.

– Все

верно, – отвечал Кабал. – У вас моя душа. Я хочу ее вернуть.

Рейтут Слейбут расхохотался. Кабал посмотрел на него таким взглядом, от которого молоко сворачивается, и продолжил:

– Я совершил ошибку – продал вам душу несколько лет назад. Как выяснилось, ее отсутствие – непосильное бремя. Так что хочу получить ее обратно.

Рейтут Слейбут зашелся в приступе идиотского гогота. Сатана глянул на него, и архидемон тут же присмирел. Тогда Князь тьмы обратился к Кабалу:

– Видишь ли, Иоганн, есть одна проблема.

Демон-секретарь приземлился на как бы случайно подставленную ладонь Сатаны и передал ему свиток, после чего растворился в воздухе. Сатана развернул пергамент, придерживая его между пальцев, и принялся читать, при этом продолжая говорить:

– Понимаешь, как правило, я не возвращаю души – такова практика. Пойди я тебе навстречу, это создаст прецедент. Так часто бывает в подобных ситуациях. У меня в руках… – он указал на свиток пальцем, ноготь на котором был размером с хорошо подпиленный и наманикюренный могильный камень, – стандартный контракт, за тем лишь исключением, что в нем есть пункт, по которому твоя душа переходит в мое распоряжение немедленно, а не по истечении срока твоей жизни или еще какого-то периода. В общем, статья Фауста, все в таком духе. Если верить моим пометкам, идея принадлежала всецело тебе.

– Я полагал, что душа не имеет отношения к моим научным изысканиям, и потому решил опытным путем установить, существуют ли различия между «я с душой» и «я без души». На собственном примере. Однако я ошибался относительно нерелевантности души. Я не могу более мириться со сторонними вмешательствами, вызванными ее отсутствием.

Рейтут Слейбут подался вперед с самым заинтересованным видом.

– Это какие такие вмешательства? – спросил он.

– Не хочу показаться бездушным, но речь о твоих вмешательствах, – некромант указал на Сатану.

Князь тьмы похлопал себя по груди и в полном недоумении спросил:

– Я? Вмешиваюсь?

– Постоянно. Извечные препоны. Глупые игры. Вмешательство, одним словом. Ты прекрасно знаешь, о чем я.

На мгновение показалось, что Сатана совершенно не понимает, о чем речь. Но затем лоб его разгладился, он кивнул.

– Твое бездушие привлекает мои аватары. Подумать только!

Кабалу, судя по всему, думать об этом совсем не хотелось.

– В особенности этого маленького человечка с большой бородой: он ужасно действует на нервы. Но это лишь полбеды. Хуже всего, что духовный вакуум внутри меня приводит к сбоям в экспериментах и аномальным результатам. Я могу дважды поставить один и тот же опыт, при этом никаких гарантий, что я получу одинаковые результаты. У меня годы ушли на

то, чтобы установить причину. Теперь я пытаюсь исправить ситуацию.

Некромант не лгал Сатане, но и не говорил всей правды.

Будучи ученым, Кабал предпочитал по возможности отталкиваться от абсолютных принципов. Однако отсутствие души стало количественно измеримой помехой, в том смысле, что оно давало переменные процентили достоверности, в результате чего все исследования оказывались совершенно бесполезными. Конечно, он, как ученый, просто придирался – ему все нужно было рационально обосновывать. Иоганн Кабал понимал и принимал это и говорил об этом совершенно открыто.

Однако где-то глубоко внутри, спрятанная за семью печатями, таилась и другая причина. Зная о том, как мастерски Сатана выведывает чужие секреты, Кабал не мог позволить и грамму этой другой истины просочиться в разговор. Стоит Князю тьмы учуять лишь малейший ее запах, он набросится как собака на кость. А Иоганн вовсе не собирался этого допускать. Дело касалось его и никого больше. Поэтому он сосредоточился на научной и доказательной базе, не позволяя себе ни тоном, ни дрожью в голосе выдать ту, другую, великую истину.

Сатана изучал контракт.

– Душу ты продал для того, чтобы постичь азы некромантской науки. Если я ее верну, то взамен потребую обратно твой дар. Вероятно, тогда весь твой план рухнет, разве нет?

– Мне необходимы эти знания, – заявил Кабал. – Это не обсуждается.

Князь тьмы улыбнулся.

– Тогда мы зашли в тупик. Нельзя иметь все и сразу. Прости, такие дела.

Какое-то время Кабал прожигал Сатану взглядом, а тот продолжал как ни в чем не бывало улыбаться в ожидании дальнейшего развития событий и, сцепив руки в замок, постукивал большими пальцами друг о друга. Сложившаяся ситуация его явно радовала.

– Я… – Кабал задумался, словно имел дело с совершенно незнакомым ему понятием. – Я…– Он прокашлялся. – Я готов… заключить… пари.

Он умолк, прикидывая, правильный ли термин использовал.

– Насколько мне известно, ты славишься тем, что заключаешь… пари. Так что я хочу побиться с тобой об заклад.

Сатана выжидал, но никаких деталей сделки не последовало. Тогда он подался вперед и сказал:

– Отлично. «Пари» звучит неплохо. Да. Я люблю биться об заклад. И какова твоя ставка?

Кабал растерялся при этих словах.

– Это должно быть то, чего ты прежде не делал. Есть идеи? – продолжил Сатана. – Хм-м-м. Может, мне стоит предложить условия?

Князь тьмы выдерживал паузу. Когда молчание стало уже совсем неловким, он решил расценить безмолвие своего гостя как согласие.

– Что ж, я уже сказал, что не могу возвращать души направо и налево каждому, кто пожелает, а то ходатайствам конца и края не будет. Очередь бездельников выстроится отсюда до самого Тартара. Будут тут скулить, ныть, заламывать руки – я этого уже насмотрелся. Думаю, ты понимаешь, что пари не может быть слишком легким. Pour d'ecourager les autres, как говаривал Вольтер: чтоб остальным неповадно было. Следишь за ходом моей мысли?