Иоланта. Первая и единственная
Шрифт:
– Серьезно? – Этот молодой человек смотрит на меня заинтересованным мужским взглядом. – Слушай, милая девушка, сейчас не располагаю временем для беседы. Но приглашаю тебя к себе в село крутое Смоленской области, от указателя направо двести шагов. Синяя крыша. Жду в любое время. Дмитрий, – Дима протягивает мне руку, и я пожимаю его длинные пальцы.
– А я приеду, ждите. – Решительно заявляю я.
– Буду рад. – Ослепительно улыбается Дмитрий и скрывается за занавесом.
Сесилия тянет меня от занавеса.
– Лана, о них такие слухи ходят, может,
– Вот и проверим заодно, правда это или всего лишь слухи. Сила, тебе что неинтересно посмотреть, как они живут? Ведь это целая культура, не похожая на нашу.
Сесилия качает головой с сомнением. И мы идем к серому зданию из металла, расположенному неподалеку, на котором написано «Полиция». Сверху на площадь Свободы смотрит Макс Волков, он совсем не похож на памятник, кажется живым и даже время от времени меняет позу на постаменте.
Картинка останавливается и складывается в транслятор. Я остаюсь стоять посередине комнаты.
– Ого! Восторг до пяток! В каком мире мы живем?! До чего техника дошла!
Тетя Маша, как я ее про себя назвала, переглядывается с мамой Леной, у которой вдруг увлажняются глаза. Я обнимаю маму Лену за плечи.
– Что такое? Почему – слёзы?
– Вот видишь, ты не все забыла. Восторг до пяток – ты часто так говорила. Когда выражала восхищение или удивление. Выражение из твоей любимой книжки, которую ты прочитала еще в школе.
– А еще есть воспоминания? Можно посмотреть?
– Несколько отрывков из детства, несколько из университетской учебы. Я оставлю тебе транслятор, дома посмотришь.
– А уже можно домой?
– Уже? Наконец-то! Ты неделю была без сознания. Обычно у нас в больнице больше, чем на три дня никто не задерживается.
Я обедаю дома, мы с мамой едим похожие на резиновые серые фигурки диаметром два сантиметра в виде звездочек, шариков, колбасок. Это искусственная еда, натуральная в нашем мире осталась только у скоморохов и еще привозная с других планет. Скоморохи – это такое маргинальное общество, постоянно критикующее правительство и наши ценности. Я уже нашла на трансляторе памяти эпизод, где мы с Силой приехали к ним в село Крутое. Понятно по первым кадрам, что мы летим над какой-то сельской местностью. Доедаю странную еду и вхожу в это воспоминание.
Мы с Силой садимся в автолёт рядом с моим домом. Сесилия загружает в наигатор маршрут. Ждем, пока автолёт выстроит маршрут с учетом всех участников движения на следующие полчаса. Я смотрю на космодром вдали. Видно, как вверх по спирали вокруг стального серебряного стержня отлёточной площадки разгоняется космическое судно, и наверху выстреливает в небо.
– Сила, ты хочешь поработать в межзвездной полиции?
– Хочу. А нас скоро туда и переведут, как только стажировка закончится, мы ж с тобой отличницы, а на Земле таким тигрицам особо делать нечего. У нас два серьезных преступления в год. Семейные разборки не в счет, с ними и троечники разберутся.
Мы поднимаемся над землей в автолёте и резко набираем скорость.
Приземляется автолёт
– Тут никто траву не стрижет, представляешь?
Сила показывает рукой на дымок над трубой дома с синей крышей.
– Вон синяя крыша.
Мы подходим к дому. Зовем хозяев, никто не откликается. Сесилия дергает дверную ручку, дверь открывается.
– Смотри, не заперто.
Заходим в дом, проходим через сени, заходим в хату. Повсюду стоит старинная деревянная мебель, времен середины 20-го столетия, как будто не прошло двух веков.
– Как в музее истории, да? – Сила проходит на середину комнаты и вдруг вздрагивает от неожиданности. – Смотри!
Она показывает рукой на мужчину, который сидит в глубоком кресле, спиной к двери, поэтому подруги его сразу и не заметили. Мужчина сидит с закрытыми глазами. Я подхожу к креслу.
– Это – макет человека, приблизительно начала 21-го века. Смотри, как старо он выглядит, ему лет 40, таких людей уже нет. Морщины – пережиток прошлого. А усы! Это просто дикость какая-то! – Я провожу пальцем по верхней губе мужчины. Тот открывает глаза. Мы с визгом отскакиваем от кресла.
– О, девчонки, не ожидал! – с улыбкой говорит мужчина.
– Ну извините, что не предупредили, – смущается Сила, – не знали вашего номера телефона.
– А у меня его и нет.
– Как можно жить без мобильника? Даже еду не закажешь. – Сесилия удивлена.
– Еду мы тут сами готовим, и превосходнейшую. – Мужчина щурит карие глаза. – Хотите попробовать? Шашлык вчерашний будете?
– Шашлык, это… Из мяса животных? Мясные продукты признаны нежелательными.
– Не желательные не значит – запрещенные, так ведь?
– Но это…
– Варварство, дикость, да…? Понятно. Тогда прошу молочка отведать. Вы садитесь, девчонки, за стол, в ногах правды нет.
– Коровьего?
– Самого настоящего, утречком корову доил. Сейчас принесу. – Мужчина идет в сени.
Мы удивленно озираемся по сторонам. А мужчина зачем-то из окна сеней пускает в небо зеленую сигнальную ракету. Берет банку с молоком, несет в комнату, ставит на стол, разливает по стаканам, ставит перед нами. Мы пьем молоко, удивляясь необычному вкусу. А мужчина внезапно наводит на Силу ружье, которое резко достал из-за занавески, отгораживающей кухню от гостиной.
– Встать, руки вверх.
– Зачем это? – Сесилия недоумевающе хлопает глазами.
– Поймешь, когда ногу прострелю!
– Сила, это у него ружье, кажется. Сделай, как он просит. – Я подмигиваю подруге.
Сесилия встает, поднимает руки. В это время я направляю браслет-выключатель на мужика, нажимаю на кнопку, мужчину обволакивает синий свет, он хочет нажать на курок, но не может. Он замер в одной позе, не может пошевелиться, может только говорить.
– Твою ж…! Совсем забыл про эту новомодную хрень!