Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»
Шрифт:
Именно поэтому он считал несправедливым, даже клеветническим то, каким изображен Андре Марти в романе Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол». «Мясник из Альбасете» получился у писателя настолько зловещим персонажем, что в сравнении с ним франкисты в романе казались почти гуманистами. Григулевича познакомил с Хемингуэем Михаил Кольцов, но дальнейшего развития это знакомство не получило. Возможно, потому, что «Окампо» держался в тени, не просил автографов и избегал шумных пирушек. Американский писатель еще не был маститым «папой Хэмом», освященным Нобелевской премией. По мнению Иосифа, американца нельзя было отнести к «своим». Он был попутчиком, не более того. Из писателей-иностранцев, приехавших помочь республике, Хемингуэй выделялся богемными пристрастиями. Для обитателей отеля «Гэйлорд» они были очевидными. Задумчиво поглощать виски под вражеским обстрелом — это, конечно,
Он так никогда и не изменил своего мнения о том, что Хемингуэй «позировал», «носил маску мужественного бесстрашного человека», а на самом деле был легко ранимым, мятущимся, непоследовательным и не таким одаренным писателем, как твердила литературная критика, создающая кумиров. Кажется невероятным, но в самый разгар Второй мировой войны и своей разведывательной работы резидент «Артур» нашел время, чтобы написать в одну из чилийских газет рецензию на недавно опубликованный роман «По ком звонит колокол». Может быть, из-за тех самых «выпадов» в адрес Андре Марти? Григулевич называет Хемингуэя «писателем, стремящимся к легкому успеху», а его роман произведением с «троцкистской подкладкой». Причина такой оценки очевидна: автор с предубеждением описывает коммунистов и их роль в гражданской войне. Особенно это заметно по образу Марти, характеристика которого, по мнению рецензента, подозрительным образом совпадает с той, которую в свое время давали политкомиссару французские профашистские издания «Gringoire» и «Candide». He менее постыдной является попытка Хемингуэя очернить Пассионарию, которая упоминается в романе в связи с ее сыном Рубеном Руисом, якобы «укрывающимся» от опасностей войны в далекой Москве. «Теперь понятно, насколько подлыми выглядят эти инсинуации, — подчеркнул Григулевич. — Сейчас все знают, что лейтенант Рубен Руис Ибаррури погиб в бою, сражаясь против фашистов в России…»
Все это определило общую оценку романа, сделанную Григулевичем: «Ходульные надуманные персонажи, плохое знание народной жизни, спекуляция на республиканской теме. У автора, не сумевшего полностью идентифицировать себя с делом республиканцев, получился в итоге не роман, а пасквиль».
В середине июня 1937 года республиканские органы безопасности нанесли удар по Рабочей партии марксистского единства, о «предательской» деятельности которой неоднократно предупреждала компартия Испании. Около сорока руководителей ПОУМ, в том числе Андрее Нин, были арестованы, вооруженные отряды партии и checa распущены, а штаб-квартира в барселонском отеле «Фалькон» перешла в распоряжение республиканских военных. В аресте Нина и последующих событиях, связанных с этим делом, участвовал «Хосе Окампо». В переписке «Шведа» с Москвой операция обозначалась кодовым именем «Николай».
После падения республики франкистский режим провел тщательное расследование по «делу Нина». В числе свидетелей был, в частности, допрошен бывший агент республиканской полиции Хавьер Хименес Мартин. По его показаниям, в аресте Нина принимала участие группа Сегуридад, в которую, помимо простых агентов, входили «начальники» — Хосе, Валенти, Росель. «Начальники» получили соответствующие инструкции в Генеральном комиссариате в Мадриде, затем — в отеле «Гэйлорд», где базировался аппарат Орлова. После инструктажа отправились через Валенсию в Барселону. Остановились в советском консульстве, расположенном на Пасео де Грасиа. Только на следующий день рядовые члены экспедиции узнали, что им предстоит участвовать в аресте руководителей ПОУМ. «Мы не придали этому особого значения, — сказал Хименес следователям, — считая, что разные коммунистические течения сводят счеты между собой. Более сильный решил расправиться со слабым. Мы не верили тому, что члены Рабочей партии занимаются шпионажем и контактируют с франкистами».
Валенти обосновался в Главном управлении полиции, куда 16 июня начали свозить троцкистских заговорщиков. Большая часть лидеров ПОУМ была арестована в редакции газеты «Ла Баталья». По словам Хименеса, Андрее Нин был перевезен в Мадрид, причем эта миссия была поручена Хосе Окампо, Андресу Урресола, Роселю и, возможно, Рамальо…
Следователи режима Франко настойчиво разыскивали «пособников НКВД», которые были причастны к ликвидации Нина. Хотя в некоторых публикациях, посвященных деятельности «красных» в республиканской Испании, есть упоминания о Хосе Окампо, его подлинное имя авторам установить не удалось (иногда в литературе о войне в Испании Григулевич проходит
Что побудило представительство НКВД в Испании к проведению операции «Николай»?
Осуществлена она была «Шведом» по прямому приказу Сталина, который настаивал на полной нейтрализации «троцкистских лидеров» за рубежом. Его не интересовали тонкости взаимоотношений между Нином и Троцким, которые конфликтовали друг с другом, расходились по многим политическим вопросам и вряд ли координировали свою «подрывную» организационно-политическую работу. Информация представителя Коминтерна в Испании Эрнста Герэ (псевдоним «Педро») не вызывала у Сталина никаких сомнений: ПОУМ выполняет личные задания Троцкого, ослабляет республику и объективно содействует фашистам. Именно поэтому Нин был обречен.
Об операции «Николай» впервые подробно было рассказано в хорошо документированной программе 3-го канала Каталонского телевидения в 1992 году. Съемочная группа побывала в Москве, получила некоторые материалы из архивов КГБ. Из предоставленных испанцам документов стало очевидно, что Нин был арестован на основании сфальсифицированных «Шведом» «доказательств», раскрывающих «связь» между Нином и группой фалангисгских заговорщиков в Мадриде. По замыслу Орлова, изобличение связей Нина с непримиримыми врагами республики должно было полностью дискредитировать ПОУМ и побудить правительство республиканской Испании к принятию жестких репрессивных мер против партии. Физическая ликвидация Нина Орловым первоначально не планировалась.
Стараниями «Шведа» лидеры ПОУМ стали «активными участниками» реально разоблаченной шпионской резидентуры, в которой насчитывалось до двухсот членов. Входили в нее офицеры из Генштаба Центрального фронта. Организация имела связи в информационном отделе Военного министерства, Республиканской национальной гвардии, Военно-санитарной службе. Ее члены работали конспиративно, нередко укрываясь в посольстве Чили, консульстве Перу и других иностранных представительствах.
Орлов привлек Иосифа к подготовке дискредитирующих Нина материалов. «Швед» подготовил шифрованное «послание», а «Юзик» вписал симпатическими чернилами в подлинные документы, захваченные у заговорщиков. Шифр военной разведки франкистов стал известен Управлению безопасности и представительству НКВД благодаря усилиям Альберто Кастильи, агента республиканцев в шпионской организации. Проверка на тайнопись — обязательная в контрразведке процедура — выявила это изобличающее Нина «послание» генералиссимусу Франко. С этого и началась операция «Николай»…
После ареста активистов ПОУМ перевезли из Каталонии в Мадрид. Оставлять их в Барселоне было рискованно: «горячие головы» из ПОУМ, остававшиеся на свободе, собирались вызволить «своих» с помощью оружия. В Мадриде с 18 по 21 июня республиканские следователи подвергли арестованных «троцкистов» изнурительным допросам, в ходе которых так и не сумели добиться признательных показаний, вернее — самооговора. И это, наверное, предрешило судьбу Нина. Оставить его в живых означало бы для Орлова катастрофу: под удар была бы поставлена не только операция «Николай», но и вся работа представительства НКВД в Испании.
22 июня люди в военной форме ворвались в тщательно охраняемую тюрьму в мадридском пригороде Алкала-де-Энарес и захватили Андреса Нина. Он был увезен на автомашине без номерных знаков. Уже на следующий день по Мадриду поползли слухи о том, что его похитили и, скорее всего, ликвидировали немецкие интербригадовцы. Была и другая, официальная, точка зрения на инцидент: «Ночью 22 июня 1937 года группой лиц было произведено вооруженное нападение на арестное помещение, в котором содержался Нин. Они связали охрану, открыли камеру Нина и увезли его в неизвестном направлении. На месте похищения, где происходила борьба с охраной, был найден небольшой кожаный бумажник, а в нем — письмо на немецком языке и немецкие денежные купюры. Содержание бумажника не оставляло никаких сомнений в том, что освобождение Нина было организовано агентами Германского генерального штаба».