Иов, или Осмеяние справедливости (с илл.)
Шрифт:
— Алек, ты считаешь, что я хочу залезть Мэгги под юбку? Да?
Я сухо ответил, что ничего подобного не считаю, хотя про себя подумал, что считаю именно так и что он всю дорогу старался добиться этого… и что мне отвратительны не только его неджентльменские поползновения, но и грубость, с которой он только что высказался. Однако мне уже пришлось убедиться на горьком опыте, что правила хорошего тона, соблюдаемые в том мире, где я родился, могут и не действовать в других вселенных.
— О да, ты так считаешь. Я же не вчера родился, и большая часть моей жизни прошла на дорогах, так что никаких иллюзий у меня нет — вышибли. Ты думаешь, что я попытаюсь
— Да, конечно, — согласился я сдержанно.
— Тогда перестань ерепениться. Ты собирался кормить жену обедом? И ты уже поблагодарил меня за поездку. А почему бы тебе еще и не пригласить меня на обед? Тогда мне не придется есть в одиночестве.
Надеюсь, что я не выглядел обескураженным и мое мгновенное замешательство осталось незамеченным.
— Разумеется, Стив. Мы у тебя в долгу. Хм… Извини, мне придется отлучиться, чтобы договориться кое о чем. — И я начал вылезать из кабины.
— Алек, ты врешь нисколько не лучше Мэгги.
— Извини, не понял.
— Ты думаешь, я не вижу? Ты же гол как сокол. А если и не как сокол, то очень близко к тому… и купить мне бифштекс из вырезки не сможешь. И даже, скажем, кусок настоящего ростбифа — тоже.
— Это правда, — сказал я (надеюсь, с достоинством). — Я хотел договориться с директором ресторана и предложить помыть посуду в обмен на три обеда.
— Я так и думал. Если бы ты просто разорился, вы бы ехали на «Грейхаунде» [65] и у вас был бы багаж. Если бы вы были бедны, но еще не голодны, вы бы голосовали на шоссе, экономили деньги на еду, но какой-то багаж у вас все-таки имелся бы… Но у вас багажа нет, кроме того, вы оба носите костюмы — и это в жаркой пустыне, помилуй Бог. Это признак недавней катастрофы.
65
Крупнейшая в США автобусная компания, занимающаяся междугородными перевозками пассажиров.
Я молчал.
— Ну, слушай же, — продолжал он, — возможно, владелец этого заведения и позволит тебе заняться посудой, но, скорее всего, у него уже есть парочка «мокроспинников», которые в эту самую минуту полощутся в грязных лоханях, а еще минимум трем он сегодня уже дал от ворот поворот: это же главная дорога для «туристов», путешествующих с юга на север через дырку в пограничном заборе. В любом случае я не могу ждать, пока ты помоешь посуду мне, знаешь ли, сегодня еще предстоит гнать эту развалюху многие-многие мили. А потому предлагаю тебе сделку. Ты приглашаешь меня на обед, а я одалживаю тебе деньги.
— Знаешь, Стив, для тебя это верный убыток.
— А может, прибыль. Это то, что банкиры называют оправданным риском, то есть почти верный выигрыш. Когда-нибудь — в этом году или лет через двадцать, безразлично — ты набредешь на такую же голодную и обнищавшую юную парочку. И ты угостишь их обедом на тех же условиях. И так вернешь мне долг. А когда они сделают то же самое в свою очередь — получишь обратно деньги уже ты. Понял?
— Я отплачу тебе сто раз.
— Хватит и одного. Потом можешь делать это ради
Ресторан «Отдохни в Римроке» отличался грубоватой, но вкусной едой, а не изысканностью блюд, в чем весьма походил на «Гриль Рона» в том, другом мире. Здесь были и стойка, и столики. Стив подвел нас к столику, и вскоре возле нас возникла сравнительно молодая и довольно хорошенькая официантка.
— Приветик, Стив. Давненько не видались.
— Как жизнь, беби? Что слышно насчет анализа на беременность?
— Кролик сдох. А каковы у тебя перспективы относительно гонореи? — Она улыбнулась мне и Маргрете. — Привет, друзья. Что будете есть?
У меня было время пробежать глазами меню, особенно его правую сторону: цены меня здорово удивили. Я хочу сказать, что нашел их очень близкими к тем, что были в том мире, который я знал лучше всего. Гамбургер — дайм, [66] кофе — пять центов, весь обед — от семидесяти пяти до девяноста центов. Вот это человеческие цены!
66
Десять центов.
Я оторвался от меню и сказал:
— Если можно, то мне гамбургер с сыром, побольше, хорошо прожаренный.
— Слушаюсь, хозяин. А что вам, дорогая?
Маргрета заказала то же самое, но не слишком прожаренное.
— Стив? — спросила официантка.
— Значит так: три пива «Корс» и три бифштекса из вырезки — один с кровью, другой средний, третий хорошо прожаренный. С гарниром из помойки. Печеный картофель, сильно подгоревший, безнадежно увядший салат. Горячие булочки, все как обычно. Десерт потом. Кофе.
— Поняла.
— Познакомься с моими друзьями. Мэгги — это Хейзел. А это Алек — муж Мэгги.
— Экий счастливчик. Привет, Мэгги, рада познакомиться. Хотя и сожалею, что вижу тебя в такой дурной компании. Стив уже пытался всучить тебе что-нибудь?
— Пока нет.
— И хорошо. Ничего не покупай, никаких бумаг не подписывай, никаких пари не заключай. И радуйся, что ты замужем: у него жены в трех штатах.
— В четырех.
— Уже в четырех? Поздравляю. В дамскую комнату ход через кухню, Мэгги; в мужскую — через двор. — Она убежала так быстро, что только юбка взметнулась.
— Хороша девка, — сказал Стив. — Знаете, сколько болтают насчет подавальщиц, особенно в заведениях для шоферов… ну так Хейзел, похоже, единственная из подавальщиц в дорожных забегаловках, которая дает не за плату. Пошли, Алек.
Он встал и провел меню к мужскому туалету. Я послушно последовал за ним. Тут до меня дошло, что он имел в виду, но возмущаться его высказываниями в присутствии дамы было уже поздно. Кроме того, я сообразил, что Маргрету его высказывания ничуть не возмутили — она приняла их как информацию к размышлению. Даже скорее как похвалу Хейзел. Я полагаю, что наибольшие трудности при контактах с непрерывно и беспокойно сменяющимися мирами возникают не из-за различий в экономике, социальном устройстве или технологии, а из-за языка и тех табу и mores, [67] которые существуют в разных мирах.
67
Нравы ( лат.)