Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Луна, — обратился Вячеслав к ней, — я тебе еще не показывал…
И увел ее от Гермионы. У той вид был весьма раздосадованный, но она проводила весьма мрачным взглядом Полумну и Вячеслава.
И тут в кафе вошел еще один персонаж и его товарищ…
Вопль «Сириус!» все еще гремел в ушах Рогозиной, когда Вячеслав уже с огромным удовольствием повис на сильных мужских руках уже оправданного мага. Сириус сейчас выглядел настоящим красавцем, даже несмотря на пока остаточные «явления», что оставил ему Азкабан. Рядом с ним приветливо улыбался
— Привет, крестник! — Сириус любовно взлохматил черные волосы, — с Днем Рождения, тебя! И тебя, Невилл! Держите оба подарки!
— Так, — Рогозина взяла микрофон, — все: именинники и гости — за столы!
Молодежь вольготно разместилась за одним столом, а взрослые — за другим. Круглову переводила сама Рогозина (опер знал язык на уровне «привет-пока») и сейчас взрослые спокойно друг с другом беседовали.
— Сириус, — обратилась к нему женщина-полковник, — как вы себя сейчас чувствуете?
— Ну, — мужчина улыбнулся, — гораздо лучше… По крайней мере, мое честное имя оправдали… А золото, прочее и прочее, мне не так уж и важно… Правда, Луни? — обратился он к Люпину.
Люпин кивнул. И сделал глоток красного вина из бокала.
— Спасибо вам большое, что поверили мне… Раскрыли все… — с благодарностью проговорил Блэк. — Иначе это бы все так и осталось… Ох, даже не хочу говорить об этом в такой радостный день!
Блэк, жестом попросил микрофон у Рогозиной, и заговорил…
Гости начали танцевать, а Рогозина, вежливо извинившись, отошла в дамскую комнату. Застегнув молнию на платье, она уже хотела выскользнуть из кабинки, как услышала стук каблуков и шпилек по плитке пола. И она затаилась. Тем более, оба девичьих голоса она узнала.
– … да ты что, — голос Полумны был легко узнаваем, но сейчас он был напряжен как натянутая струна, — что ж Слава на тебя не смотрит-то? Ты же ради него так вырядилась, отродясь на тебе не помню столь коротких юбок… или платья. Но стоит отдать тебе должное — платье тебе идет…
— Это потому, что ты его держишь, привязала к себе как щенка… — Грэйнджер говорила сейчас презрительно. — Может, ты его опоила?
— Он у меня не на привязи, и даже не в ошейнике… — тут голос Луны стал мягче, слаще, — хотя я могу это сделать… Но не буду… Пока ему не будет угрожать опасность… Он же меня так любит… Нет, я так унижаться не буду, я ничего и никогда ему не подливала.
— Дрянь, — прошипела Гермиона, — если бы я тогда стояла на той чертовой платформе, то история повернулась бы ко мне лицом, и Рогозин был бы моим!
— Судьба так распорядилась, подруга, — вернула ей всю ее ненависть с процентами Лавгуд, — как только мы встретились глазами, тогда, на платформе, мы почувствовали… импульс… Нас уже тогда магия связала, тогда, понимаешь!
Послышался шум льющейся в раковину
— Я все равно буду за него бороться, — прошептала Гермиона, — слышишь!
— Это не любовь, Гермиона, — проговорила Полумна спокойно, — это все что угодно, похоть, желание…, но не любовь. Ты ее не знаешь, и принимаешь желаемое за действительное… Мне жаль тебя…
Дверь открылась; Рогозина услышала как щелкнула дверная ручка, а потом та закрылась.
Потом послышался какой-то стук, потом женщина услышала как что-то упало, опустилось на пол, а потом девушка зарыдала…
====== На матч! ======
— Мам, ты поедешь со мной на квиддич? — спросил Рогозин, собирая свой чемодан. Предстояла очередная поездка в Англию. — Билеты я взял. Всего один вечер…
Лето он провел в хлопотах и заботах: он наконец-таки расквитался со школой и особо не нужной ему школьной программой, выбрал будущее место работы, связанное с его магией в крови, и серьезно поговорил с матерью насчет своего будущего. Женщина ведь мечтала, что он сможет поступить в Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, и пойти по ее стопам, но жизнь и магия вмешались в ее планы…
— Ладно… — проговорила Рогозина, — у меня тогда будет совещание… Пусть, тогда, Круглов с тобой поедет? Думаю, этот амулет я могу легко отдать ему…
— Круто, думаю, этот вид магического спорта ему понравится… — заметил парень, и выпрямился. Вещей оказалось много, и сейчас чтобы закрыть крышку, ему нужно было на него сесть. — Тем более, мы будем со взрослыми… Ночевка в палатке ему понравится.
Рогозина покивала головой. После прошедшей вечеринки в честь двойного Дня Рождения у парней, у нее от этих «деток» пошла голова кругом…
(31 июля)
Рогозина с облегчением выскочила из кабинки, когда из туалета вышла Гермиона, что, прорыдавшись, привела себя в порядок и снова пошла на вечеринку. Решив, что за «униженной и оскорбленной» нужно сейчас смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, женщина вышла полностью под готовленная к любому исходу событий.
Так и произошло. Нервы у юной девушки не выдержали…
Начались танцы, и Рогозин пригласил Луну, и сделал ее своей партнершей. Как назло, это оказалось страстное танго, полное грации, пластики… Парень вел свою девушку уверенно, и все невольно за них «уцепились» взглядами.
Рогозина, которая в этот раз присела отдохнуть за стол где располагалась молодежь (ради безопасности) и именинники, наблюдала, как кружатся в танце две фигуры — юноши и девушки, и попросту не могла не заметить, как бледнеет с каждой похвалой, сказанной в адрес пары, Гермиона. Как судорожно сжимаются ее кулаки и искажается от ярости лицо.
Последней каплей для нее стала громкая, невинно брошенная фраза Сириуса. Тот не мог на них налюбоваться, и, по-видимому, вспомнил свою молодость: