Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Когда я так лихо «выступил» перед Султановым. Он тоже там был…
— А, понятно…
— Мальчики, — раздался выше голос Полумны, — где вы? Почему отстали? Места шикарные…
— Я с Николаем Петровичем нашего министра встретил…
– Ааа… Шкапина? — в голосе блондинки не было удивления. — Так и знала, что он это мероприятие не пропустит. Он заядлый квиддичный болельщик…
— Откуда такие сведения? — в свою очередь поразился сведениям своей девушки парень, ища номер на кресле.
— Я хорошо знаю министерского
Круглов уже знал правила квиддича от Славы, и сейчас с легким нетерпением ожидал начала игры. Луна любовно поглаживала ирландский шарф, а Рогозин (что не стал тратить деньги на ненужные ему сувениры) косился на кусок зеленой ткани с каким-то подозрением. Невилл махал флажком, шарфом, и был в шляпе с эмблемой Ирландии. Джинни скромно обвязала зеленый флаг команды Ирландии вокруг пояса, а на шее была яркая зеленая розетка, кричавшая имена игроков команды.
Они были в одной из лож, находившейся почти на самом верху, и прямо-таки почти между двумя рядами колец. Вид был идеальный.
У Рогозина было на шее что-то вроде бинокля. Только эти окуляры были бронзовые и с множеством разных непонятных кнопок и шкал. Такая же штука была на шее и у Николая Петровича. Парень объяснил, что эта такая магическая штука, что может повторить или замедлить нужный момент, если покрутить тот или иной рычажок или кнопку, а еще он очень здорово увеличивает.
— Омнинокль крутая вещь, — заметил Невилл, — надо было и нам такие же купить… Вот я лох!
— Не парься, — Рогозин показал сумку — и там обнаружились еще четыре пары. — Я взял…
— Рогозин… Ты…
— Да знаю, я — гений! — ухмыльнулся тот. — Просто Гермиона нас снабдила программками; Невилл будет все снимать… Луна — билетами, а я-то ничего и не приготовил, кроме еды… Ловите все!
Осветились два гигантских табло. Но не привычной Круглову яркой рекламой, а просто рукописными строчками. Магическая реклама, в отличие от «простой», проигрывала по всем параметрам.
Гермиона тем временем просматривала свою украшенную кистями программку в бархатном переплете.
— «Перед матчем будет проведен парад талисманов команд», — прочитала она вслух сначала по-английски, а затем по-русски. Майор, тем временем, в своем «агрегате» разобрался, и даже нашел комментарии на русском языке, и осуществил «переключение».
— Будет шоу? Круто… — Невилл едва не подпрыгивал от возбуждения, стоя у заграждения. Луна тоже сейчас читала свою программку. — А вон и министр, он нам машет!
Действительно, Виталий Георгиевич нашел молодежь и помахал им. Судя по всему, ниже и левее были вип-места для высших гостей. Круглов, немного еще постояв у парапета, сел на свое место.
— Вон мой папа! — Джинни замахала высокому и рыжеволосому мужчине-волшебнику в мантии. — И старшие братья!
Еще через секунду в их ложу вошли Фред, Джордж и Рон Уизли. Билл, Чарли
Быстро поздоровавшись, трое Уизли так же быстро и попрощались — они чуть заплутали, а скоро начало матча, а их места были в другой части огромного стадиона.
Сьюзен приятно разговаривала с Джинни — хоть они были и на разных факультетах, но дружили. Рогозин созерцал, с самым, что ни на есть, довольным видом фигуру своей девушки в туго сидевших в обтяжку джинсах. Луна и Невилл спорили о характеристике полетных инструментов, метел, и были сейчас недосягаемы для остального мира.
Круглов, едва видно, усмехнулся в сторону.
—… Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу! — ворвался на их ложу громовой голос ведущего-комментатора.
Зрители разразились криками и аплодисментами. Развевались тысячи флагов, добавляя к шуму разноголосицу национальных гимнов. С гигантского табло напротив сгинуло последнее объявление и зажглись слова, понятные даже Николаю Петровичу: БОЛГАРИЯ — НОЛЬ, ИРЛАНДИЯ — НОЛЬ.
— А теперь без долгих предисловий позвольте представить вам… Талисманы болгарской сборной!
Правая часть трибун — сплошь в красных флагах — одобряюще заревела.
— Заткните уши! — крикнула Полумна, что не села на свое место, а осталась стоять. — Вейлы!
— Кто?..
Но ответ на свой вопрос Круглов уже видел на арене — на нее выбежала сотня женщин — самых прекрасных женщин, каких только приходилось видеть… Настолько прекрасных, что, кажется, они не были, не могли быть просто людьми.
Но вот грянула музыка, и Петровича разом перестало волновать, что они «не люди». Собственно говоря, его вообще перестало что-либо волновать…
Вейлы пустились в пляс, и разум одним махом абсолютно и блаженно опустел. Главное, что он смотрит и смотрит на танцующих вейл, а если они перестанут танцевать, неминуемо произойдет нечто ужасное.
А вейлы отплясывали все быстрее, все зажигательней, и дикие, бесформенные образы закружились в распаленном мозгу. Ему захотелось совершить что-то неописуемое, небывалое — и прямо сейчас…
Но тут хлесткая пощечина пришла его в чувство. Рогозин рядом усмехался, оттаскивая Невилла от края — судя по его позе, тот собирался прыгнуть на арену. Это позволила себе сделать Луна, которую эти «чудные девы» ни капельки не задевали за живое.
— Они так очаровывают, — она прижала его ладони к ушам, и заставила крепко прижать. И тут майор увидел, что на самом-то деле, эти «красавицы» не очень-то и красивы… В быстром танце стало заметно (по-видимому, маскировка спала), что лица — это маски, которые скрывают «птичье уродство», а их плечи — на самом деле словно чешуйчатые.