Ира-ничные стихи

Маркова Ирина

А значит: звёзд скопленья, свет и тьма,

Живые твари, наводненья, войны

Возникли без вмешательства ума –

Как бы спонтанно.

Самопроизвольно.

Жизнь и смерть

Существованье белковых тел

Жизнью назвал легендарный Маркс,

Только Господь иное хотел

Сказать, когда со́здал из праха нас.

Жизнь

для Маркса – всего лишь белок,

Точнее – способ его бытия.

Совсем иное замыслил Бог,

Создавший планеты и соловья.

Если развеять суждений ком,

То не понять земного конца –

Если считаешь себя белком,

То не постигнуть мысли Творца.

И если созданный человек

Без примененья ума возник,

Судьбы своей не понять вовек

И не прочесть в миллионах книг.

Если осмыслить творенья суть

И смерть, как данность – судьбы печать –

То смерть – всего лишь к бессмертью путь,

Когда бы этот путь различать.

2009

* * *

…Но! В этом нет никакой трагедии.

И то, что с ужасным, как смерть, лицом

Всё, всё живое друг другом обедает –

Запрограммировано Творцом!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мы все друг за другом охотно охотимся.

В брючках, – с голым своим животом, –

Ты, моя милая, тоже охотница,

Которая крайне опасно смотрится

В загаре оливковом и золотом.

А ревность твоя – и есть анаконда,

Ползущая в гнилостной, жаркой мгле...

Охотники и охотницы

Вот так жестокая природа

Творит повсюду столько бед,

Внезапно предложив народу

Мясное блюдо на обед.

«Ай-ай», – сказал в сердцах Мартышкин,

Бифштекс на вилку наколов:

«Негоже, это уже слишком,

Ну, безобразие, нет слов!»

Затем взглянул на блюдо зорко –

От жалости у горла ком –

Цыплёнка взял с румяной коркой,

Что в майонезе с чесноком.

Поел. Как быть душе усталой?

Решил: трагедии в том нет.

Стихи писать – ведь труд немалый,

Что, если голоден поэт?

Кусочки в горле не застряли,

Есть мясо – это пустяки.

Охотники всю жизнь стреляли

Летящих уток у реки.

«Но есть охотницы похуже, –

Сказал, отпив глоток вина, –

Надели брючки, лезут в душу,

Все анаконды, как одна».

Да, что-то в мире

не в порядке

Запрограммировал Творец –

Охотницы, откинув прядки,

Все так и рвутся по венец.

Опасности кругом таятся

И так и лезут через край –

Охотницы змеёй струятся

С деревьев. Разве ж это рай?

Задуман рай, а нету рая,

И всё не этак, всё не так.

Охотницы шипят, играя,

Загаром блещут – просто мрак.

Задуман свет, а света нету,

Темнеет жизни колея.

От века бедного поэта

Ревнует женщина-змея.

Творцом задуманное чудо

Выходит всё наоборот –

И западни стоят повсюду,

И хищным кажется народ.

Но краски мы сгустили слишком,

И, право, тем несдобровать,

Кто перестанет, как Мартышкин

Таких охотниц воспевать.

2009

* * *

…А жизнь нас всех загоняет в лузы!

И целей для достижения – тьма:

Кому-то луза – брачные узы,

Кому-то слава. Или тюрьма.

Нас всех, как шары, вычисляют строго.

Летим, расшибая друг другу лбы!

А кий, надо думать, в руках у Бога?

А может быть, в руках у судьбы?

А я не играю. Я просто – бард,

Способный осмыслить и биллиард.

Бильярд

Играет жизнь поэтами лихо,

Бильярдный шар бросая им вслед.

Игра – это полная неразбериха:

Кому-то слава, кому-то – нет.

А бард, как Бог, и нельзя иначе –

Удар азартен, умел и лих:

Ударил кием – поймал удачу,

Ударил вновь – получился стих.

Прикинь: неужто в руках у Бога

Кий, что творить Вселенную смог?

Бард поднапрягся совсем немного,

Совсем чуть-чуть – и почти что Бог.

Есть и просчёты – увидел Музу,

Ударил кием – азарт, вперёд!

Но в сеть попал он – брачные узы,

Удар – и точность до наоборот.

Среди поэзии и бессонниц

Найдётся время сыграть в бильярд.

Плюс – барда ждёт миллион поклонниц,

И даже, может быть, миллиард.

А я не играю. Я просто – бард,

Способный осмыслить и миллиард.

2010

* * *

…В канал он поплёвывал с моста,

Со славной девахой вместе:

Была Беатриче просто

Девочкой из предместья.