Ирландия. Прогулки по священному острову
Шрифт:
Все в Белфасте крупных размеров. К городу применимы любые клише: «индустриальный муравейник»; трубы, «высящиеся над городом», «заводы-гиганты». С фабрик «сплошным потоком выливаются» рабочие. В доках, будем надеяться, скоро «закипит работа». Город, однако, совершенно понятен, в нем нет загадки. Он серьезен, словно играющий ребенок.
Дублин, напротив, весел, как женщина среднего возраста. Миссис Дублин не признает никаких условностей, а мистер Белфаст весь из них состоит. Если вы понравитесь миссис Дублин, она с визгливым смехом пригласит вас к себе на обед и потреплет по щеке. И вы отобедаете в ее доме, а возможно, и проведете ночь (разумеется, вполне невинно). Если мистер Белфаст пригласит вас — нет, не на обед, а на ланч, — то приведет в довольно мрачный клуб.
Но мужчина Белфаста — тут вы встречаете именно мужчин, а не женщин, как в Дублине, — обладает всеми достоинствами, вытекающими из недостатков. Прежде всего, он человек предсказуемый, решительный и положительный. Он никогда не воткнет вам нож в спину и не забудет вас, едва вы выйдете из комнаты. Похвалу он всегда предпочтет осуждению. В нем нет коварства. Если вы ему понравитесь, то станете его другом. Если не понравитесь, он скажет об этом, и вашим отношениям наступит конец. Он резок, прям, а иногда и немного груб. Преданность короне и полукроне — еще одна важная черта его характера. Он наслаждается властью. Любит действовать. Не мудрствуя лукаво, гордится материальными достижениями. Он не шотландец, как думают о нем многие люди. Он ирландец-кальвинист. Самые главные его достоинства — честность и надежность. Он никогда вас не предаст…
Милая миссис Дублин, ну чем вам не муж?!
Некоторые заявляют, что у Белфаста нет истории.
В восемнадцатом веке город (с населением примерно 15 000 человек) сделался центром национальных устремлений и завоевал для Ирландии политическую независимость, похожую на ту, что имеет сейчас Свободное государство.
Это было время, когда в результате американской войны за независимость на Британские острова высадились пираты, главным из которых был сын шотландского садовода, знаменитый Пол Джонс. Боялись здесь и французского нашествия. Симпатии Ольстера были на стороне американских колонистов. Разве они не страдают от той же несправедливости?
20 апреля 1778 года из Каррикфергуса вышел корабль, замаскированный под торговое судно. Это был «Скиталец» под командованием Пола Джонса. На борт корабля взошли рыбаки со смэка. Узнав, что они лоцманы, Джонс их задержал. Они сказали, что корабль, стоящий в Белфасте, — «Дрейк», британский фрегат, оснащенный двадцатью пушками. Пол Джонс тут же спланировал нападение, которое должно было потрясти всю Британию и привести Ирландию к временной независимости.
Джонс любил писать пространные тексты, а потому оставил детальное описание боя. Он планировал подобраться к фрегату под видом безобидного торгового судна, перерезать якорные канаты и, ударив в нос фрегата, поджечь палубы. Однако все пошло наперекосяк. Поднялся шторм, и Джонсу пришлось уйти, после чего он совершил отчаянный исторический рейд на Уайтхевен. В этом порту он сжег все корабли и через несколько часов высадился на острове Святой Марии со странной идеей — захватить безобидного графа Селкирка. Утром 24-го он снова был возле Каррикфергуса и увидел, что «Дрейк» выходит из Белфаста. Новость о его дикой эскападе в Уайтхевене, как он догадывался, дошла до Белфаста, и «Дрейку» было приказано его отыскать.
«Дрейк» и в самом деле отправился на разведку. Когда офицер перешел на борт пиратского судна, его тут же арестовали. Британский фрегат сопровождало пять суденышек с жителями Белфаста: им хотелось увидеть морское сражение. При сближении судов с обеих сторон канала раздались предупредительные выстрелы, и, по словам Пола Джонса, зеваки «благоразумно ретировались».
«Дрейк» поднял «Юнион Джек» и двинулся вперед. Над «Скитальцем» появились «Звезды». (Впервые в британских водах взвился американский флаг.) Через несколько мгновений со «Скитальца» грянул выстрел и поразил «Дрейк». Два корабля сошлись в жаркой схватке и бились более часа. Наконец «Дрейк» запросил пощады. Его грот и фок-рей были срезаны, а стеньги и бизань свисали с мачт. Сбитый выстрелом флаг плавал в воде. Корпус был пробит.
Такой была
Это событие и набеги на Шотландию вызвали в Британии тревогу сродни той, что тридцать лет спустя охватила страну, опасавшуюся нашествия Наполеона. Тревога, разумеется, была вызвана договором, который заключили между собой Франция и Америка. Пол Джонс выступил предвестником войны. В Англии выросли лагеря народного ополчения. «Повсюду лагеря, — писал Хорас Уолпол, — и дамы надели форму мужей. Весь мир либо политики, либо солдаты, либо то и другое. Слуги днями напролет учатся стрелять».
Ирландцы — протестанты и католики — заявили, что, поскольку в случае войны Англия защитить их не сможет, пусть им разрешат сформировать ополчение, наподобие того, что создано в Англии. Тут же политики завели старую песню об английских трудностях и ирландском оппортунизме. Белфаст взял инициативу в свои руки. За год призвали на военную службу сорок тысяч мужчин, выдали им форму и оружие. Командирами стали известные люди того времени: полковники Генри Граттан и Генри Флад. Граттан, в возрасте двадцати девяти лет представлявший в британском парламенте Шарлемонт, был лидером патриотической партии. По всей Ирландии распространилось волонтерское движение. Граттан обладал огромным влиянием, поскольку за ним стояла вооруженная страна. Он добивался снятия ограничений с ирландской торговли и отмены суровых законов, направленных против католиков. (Сам Граттан был протестантом.) Ему удалось добиться свободы для ирландского экспорта, и в 1782 году некоторые законы были отменены. После Граттан боролся за независимость парламента от британской короны. 16 мая 1782 года Ирландия почувствовала себя счастливой: она получила независимость, добилась собственного правления. В Дублине сформировали ирландский парламент.
В последующие годы в стране появился еще один великий ирландец. Это был Уолф Тон, основатель движения «Объединенные ирландцы». Целью движения являлось благосостояние Ирландии. В него влились и католики, и протестанты. Движение не получило законных прав и превратилось в большое тайное общество, способное на мятеж.
Через несколько лет Ирландия снова ввязалась в войну с Англией. Эти ужасные годы отмечены кровопролитием. Отважные, заблудшие и злобные люди внесли свой вклад в горести Ирландии. В 1800 году ирландский парламент слушал бесстрастный голос Граттана, пятидесятилетнего инвалида. Он не мог стоять, а потому сидел в кресле. На нем была вылинявшая, синяя с красным форма старых волонтеров. Он умолял своих товарищей-ирландцев не отказываться от политической независимости и не поддерживать акт об унии. Его не послушали: акт стал законом. Больше века прошло, прежде чем Ирландия смогла воспользоваться подвернувшейся возможностью. Нигде, кроме Ирландии, история не повторялась со столь упорным постоянством. Акт об унии был отменен, и над островом поднялся флаг Свободного государства.
Житель Ольстера менее понятен Англии, чем даже южный ирландец. Нередко слышишь, что его называют «ольстерским шотландцем». На его месте я бы взбесился. Это двусмысленно и неверно. Англичанин, поселившийся в Канаде и проживший там двадцать лет, становится канадцем, а в Австралии — австралийцем. В Новой Зеландии та же история. Почему же в Ольстере к человеку приклеивают объяснительный ярлычок? Если три столетия жизни в Ирландии не делают человека ирландцем, то хотелось бы знать: почему?
В войне принимали участие 75 000 жителей Ольстера. Боролись они не за Англию и не за Шотландию, а за свою территорию в Ирландии.
У северных ирландцев удивительный диалект. Много шотландских слов, но не меньше и ирландских. Думаю, Бернс легче бы понял речь жителя Ольстера, чем современного человека из Дамфриса. На севере, как и на юге, часто встречается произношение, которое расценивается писателями как неграмотное и вульгарное, однако на деле это интересные реликвии елизаветинского произношения.