Ирландский воин
Шрифт:
— Как много вам известно об уишминских моллюсках, госпожа Сенна? — спросил О’Фейл.
— Абсолютно ничего. Я говорила это лорду Финниану. И Рэрдову. — Сенна сложила перед собой руки, и выглядела она сейчас весьма элегантно — как стрекоза, переливающаяся всевозможными цветами. — Но очевидно, никто мне не верит, — добавила она.
— Я верю, — заявил Финниан, но король выразительно взглянул на него, и он прикусил язык.
Снова посмотрев на Сенну, король спросил:
— Значит, вы, милая, не сможете расшифровать
Тут король пролистал несколько страниц, и Сенна, вздрогнув, вскочила на ноги.
— Оно же принадлежало моей матери! — воскликнула она в изумлении. — Где вы его взяли? Оно — мамино.
— Я знаю, — кивнул О’Фейл.
Сенна пристально посмотрела на него.
— Знаете?.. Но где вы его взяли?
— У нашего друга Реда.
Эти слова, казалось, ошеломили Сенну. Она покачнулась и ухватилась за стол, чтобы не упасть.
— Ред? — прошептала она. — Но… это мой отец.
— Он был нашим хорошим другом, — пояснил Финниан.
Тут король встал и оставил их одних. Теперь они стояли, молча глядя друг на друга. Наконец Сенна пролепетала:
— Но… как же так?
— Твой отец был наполовину англичанином, наполовину шотландцем, — проговорил Финниан. — И он долгие годы боролся против короля Эдуарда, вернее — против его неумеренных притязаний. Подозреваю, что и твоя мать — тоже.
— Боролись?.. — прошептала Сенна, не в силах осознать услышанное. — Но почему? Зачем? Не понимаю…
Но она понимала. Во всяком случае, теперь-то поняла, что имелось в виду. Слишком много было ночей, когда она старалась не слышать споров, происходивших между отцом и его странными гостями. И слишком уж много было шотландцев среди этих гостей.
— Моя мать была шотландкой, — пробормотала Сенна. — Из благородной семьи. Я помню, мать всегда призывала шотландских святых, когда хотела сделать мне внушение. И она называла Шотландию своей родиной. А мой отец… — У Сенны сорвался голос. — Отец всегда говорил: «Если не будет Элизабет, не будет и меня». — Ее глаза наполнились слезами, и сквозь них лицо Финниана казалось мерцающим. — Почему они мне ничего не сказали?..
Он долго молчал, ожидая, когда Сенна успокоится. Наконец со вздохом проговорил:
— Возможно, они не хотели впутывать тебя во все это. Не хотели, чтобы ты из-за них пострадала.
— Думаю, это все же произошло, — с печалью заметила Сенна.
— Сенна, твоя мама умерла.
— Я так и думала, — ответила она с холодным достоинством, стараясь сдержать слезы. — Что ж, ничего удивительного. Прошло уже двадцать лет, так что вполне естественно предположить, что мать могла…
— Твоя мать погибла, пытаясь убежать.
Отвернувшись, она снова уселась и спросила:
— Убежать откуда?
— От Рэрдова.
Сенна покачнулась, в голове у нее гулко застучало, и она медленно соскользнула на пол, успев при этом прошептать:
— Нет,
— Рэрдов, милая. — Финниан поднял Сенну на ноги, отряхнул ее юбки и усадил на скамью. — И теперь, возможно, из-за того, что сделали твои мать и отец, король Англии направляется в Ирландию.
— Король Эдуард?! — в испуге воскликнула Сенна. — Он… идет сюда?
— Да.
— Но это безумие! — Она почему-то разозлилась. — Неужели ему не достаточно одной войны?
— Нет, когда на кону — это. — Финниан указан на руководство. — Секрет уишминских красок. Понимаешь?
Сенна со вздохом покачала головой:
— Нет, я не могу это понять.
— Милая, нельзя избежать чего-либо только потому, что тебе не хочется, чтобы это случилось.
Она снова покачала головой, но Финниан, тронув ее за плечо, сказал:
— Вот, взгляни. — И протянул ей рукопись.
Глава 49
Сенна взяла ее и принялась листать.
Книга выглядела как рисунки на листах пергамента, которые она получила в подарок от какого-то своего шотландского дядюшки по случаю помолвки десять лет назад.
Потом, правда, она однажды видела и саму книгу в руках у отца, когда он как-то вечером торопливо спускался по лестнице, чтобы присоединиться к спорившим внизу мужчинам.
Осторожно переворачивая страницы, Сенна узнавала руку матери и в надписях, и в набросках. Она перелистывала страницы сначала не спеша, а потом все быстрее и быстрее, чувствуя, как ее охватывает дрожь. Рисунки были чрезвычайно искусными и эротичными. И почему-то — пугающими.
Внезапно подняв голову, она спросила:
— А это что? — Сердце ее гулко застучало.
— Здесь секрет уишминских красок, — ответил Финниан. — Они грозное оружие. Они взрываются.
— О Господи!.. — Сенна смертельно побледнела. — Но неужели… Нет, моя мать не делала оружие!
— Делала, — безжалостно возразил Финниан. — То есть она просто восстановила древние рецепты и записала их. Но оружие она сделать не успела… Вот, взгляни… — Финниан протянул Сенне «детскую рубашку», и ее пальцы, скользнув по ней, коснулись того, что она с трудом различала, — того, что мерцало и почти вспыхивало у него в руке. Сердце бешено застучало у нее в груди, но она не понимала почему.
— Что это?..
— Великолепная маскировка.
— Господи, помилуй, — прошептала она, дотронувшись до рубашки. — Но как же…
— С помощью определенной краски на определенной ткани из определенной шерсти.
— Из шерсти… моих овец? — У нее задрожали пальцы.
— Да, твоих. Но их начала разводить твоя мать, разве не так?
— Нет, она не могла этого сделать. — Сенна качнула головой и вдруг поняла, что не может остановиться — она продолжала качать головой из стороны в сторону. — Нет-нет, моя мать не могла делать оружие…