Ироническая Хроника
Шрифт:
17:15 Украина получила новый экономический статус
17:18 В Австрии правые вновь идут на выборы
17:30 Франция призвала палестинцев наказать убийц
17:35 Израиль заблокировал палестинские поселения
17:50 Рамаллах обстреливают танки
17:59 Уничтожены 2 дома резиденции Арафата
18:13 Корабли Израиля подошли к Газе
18:15 В Петербурге за мошенничество арестован крупный чиновник
18:40 В Рамаллахе развернулись боевые действия
18:53 Нефть подорожала из-за войны на Ближнем Востоке
18:57 В Рамаллахе разрушения и пожары
19:00 Олбрайт призвала прекратить
19:06 Уничтожено радио Рамаллаха
19:37 Самолет А-320 совершил вынужденную посадку в США
20:26 Оман объявил Израилю торговый бойкот
22:09 США готовы к войне в Персидском заливе.
22:48 В Эквадоре партизаны захватили вертолет с иностранцами
23:25 Наводнение на юге Англии
02:22 На нью-йоркской фондовой бирже резко упали акции
04:53 4 человека ранены в результате взрыва в Германии
05:16 Баскские сепаратисты хотят провести митинг во Франции
07:27 Родственницу Сухарто посадили на 8 месяцев
08:10 На Багамах затонуло судно с иммигрантами. 10 погибших
08:57 Зюганов едет в Курскую область
09:22 На Варшавском шоссе столкнулись 5 машин
10:17 Войска США приведены в состояние повышенной боевой готовности
28 Октября 2000 года Безумство гибельной свободы
Как сообщило агентство Reuters, несколько дней назад король африканского государства Свазиленд Мсвати III, "поддавшись многочисленным требованиям демократизации одной из последних абсолютных монархий", заявил общественности страны о том, что вскоре его подданным будет пожалована конституция. Как сказал Мсвати, государственная конституционная комиссия уже на следующей неделе предоставит на королевское рассмотрение долгожданный проект основного закона, после чего он будет утвержден его монаршей властью.
Источники также сообщают, что "столь значительный прогресс демократических преобразований" в Свазиленде совпал по времени с "небывалой активизацией оппозиционного движения". В столице государства городе Мбабане произошло множество выступлений трудящихся масс, а также студентов единственного в стране университета (в настоящий момент уже закрытого). Африканский монарх, вообще говоря, не напрасно опасался чрезмерного ускорения конституционного процесса. Он хорошо помнил судьбу своего августейшего отца Собузы II, который тридцать лет назад уже было даровал своим подданным некоторые права и свободы, а потом был вынужден отвоевывать их обратно с оружием в руках.
В этой истории меня больше всего, однако, интересует не поведение венценосной особы, а психология тех самых народных масс, которые столь ревностно требуют проведения в стране конституционных преобразований. В связи с этим мне вспоминаются два исторических анекдота, которые, как мне кажется, будут очень уместны в данном случае. Первый из них приведен в замечательной книге Бунина "Окаянные дни", посвященной горячим дням русской революции. Осенью 1917 года мимо писателя проходят два патриотически настроенных интеллигента, один из которых говорит другому: "наш долг был и есть - довести страну до Учредительного Собрания". Сидящий рядом дворник замечает, горестно качая головой: "До чего в самом деле довели, сукины дети".
Второй случай произошел почти столетием раньше, во время восстания декабристов -
Вскоре, однако, выход был найден. Как сообщает маркиз де Кюстин, заговорщики, чтобы поднять армию на бунт, распространили слух о том, что император Николай узурпировал корону, предназначавшуюся его брату Константину. Народ призвали восстать на защиту угнетенных - цесаревича Константина и его супруги "Конституции" (Константин был женат на польке, а польки, как известно, носят самые странные и неожиданные имена). Уловка удалась: 14 декабря 1825 года под окнами Зимнего Дворца раздались громогласные крики "Да здравствует Конституция!", изумившие, должно быть, Николая Павловича до глубины души.
"Западные наблюдатели" - такие, как маркиз де Кюстин - совершенно напрасно упрекали русских в вековой и неодолимой приверженности к рабству. Просто само слово "свобода", как метко подметил Мицкевич, действительно означает у нас совсем не то, что на Западе. Еще лучше это фатальное несоответствие выражено у Розанова в его "Опавших листьях". "Вот что значит рвануться к неудачной теме", замечает философ. "Франция гибнет и уже почти погибла (даже население вырождается) в судорожных усилиях достигнуть просто глупой темы - свободы".
"Нужно достигать гармонии, счастья, добродетели, героизма, хлеба, женщин", продолжает Василий Васильевич, "ну, если брать отрицательно достигать разврата. А не пустоты: а свобода есть просто пустота, простор.
Двор пуст, въезжай кто угодно. Он не занят, свободен.
Эта женщина свободна. У нее нет мужа, и можешь ухаживать.
Этот человек свободен. Он без должности.
Ряд отрицательных определений, и "свобода" их все объединяет. От "свободы" все бегут: работники - к занятости, человек - к должности, женщина - к мужу".
Розанову, как обычно, вторит его "заклятый друг" Владимир Соловьев, излагая то же самое, но несколько более академическим языком: "Легко видеть в самом деле, что принцип свободы сам по себе имеет только отрицательное значение. Я могу жить и действовать свободно, то есть не встречая никаких произвольных препятствий или стеснений, но этим, очевидно, нисколько не определяется положительная цель моей деятельности, содержание моей жизни".
Эти примеры можно умножать до бесконечности: "безумство гибельной свободы" (по прекрасному выражению Пушкина) клеймили со всей отпущенной им Богом страстностью едва ли не все деятели русской культуры. Евгений Баратынский в звучных стихах обличал эту злосчастную идею: